Этот процесс занял у него достаточно долгое время, так как ему пришлось делать несколько перерывов для отдыха и когда, он, наконец, оказался на ногах, то чувствовал себя изрядно уставшим, но в тоже время, хорошо согревшимся, да и хруста из различных частей своего тела уже, практически, не слышал. Сделав несколько глубоких вздохов, он, наконец двинулся в направлении светлого круга.
Глазомер его подвёл и до круга пришлось идти очень долго. Светлый круг рос в размерах очень медленно и Ветров даже не заметил, когда он вырос до размеров всего диаметра тоннеля. Была в этом круге какая-то непонятная странность - свет от него внутрь тоннеля не шёл. Понял Ветров это, когда остановился в нескольких шагах перед кругом. Круг был, просто, белым и совсем не излучающим свет, но в тоже время светился каким-то внутренним светом и что было за ним, было совершенно не видно.
Проклятье! Видимо это какая-то заслонка, которая открывается, когда по тоннелю идёт тот мощный поток воздуха. Пустился Ветров в размышления. Но когда будет следующий выпуск? Через час, день, а может и дольше? Я могу и не дождаться. Кто выпускает воздух из тоннеля? Определённо, он искусственного происхождения. Значит там кто-то должен быть. Может стоит подойти и постучаться? А вдруг там... Губы Ветрова тронула усмешка снисходительности. А у меня есть выбор? Его усмешка сделалась шире. Сколько я уже в этом тоннеле: сутки, двое? Я уже на пределе и навряд ли ещё долго протяну, если не найду воду. Глубоко и шумно вздохнув, он поднял руку на уровень лица и шагнул к светлому кругу.
Постучать в круг не удалось: едва Ветров коснулся его согнутым указательным пальцем правой руки, как палец провалился. Не ожидая этого, астрофизик дернулся и в круг вошла едва ли не вся его рука. Он замер, не в состоянии осознать произошедшей метаморфозы.
Прошло какое-то время и Ветров, резким движением выдернув руку из круга, поднёс её к глазам - никаких физических изменений с той частью руки, которая побывала в круге, не наблюдалось.
Повертев руку перед глазами, Ветров вновь двинул её в сторону светлого круга и осторожно коснулся его пальцами - ничего не произошло. Тогда он осторожно продвинул в него всю ладонь: совершенно никаких ощущений не было, будто круг состоял из обычного воздуха, который окружал Ветрова со всех сторон.
Состроив гримасу недоумения, астрофизик продвинул в круг руку по локоть и постояв так несколько мгновений, приподнял ногу и сделал решительный шаг вперёд.
Ветров не мог сказать, сделал он сам второй шаг, чтобы оказаться по другую сторону светлого круга или же какая-то неведомая сила перенесла его за него, но он, вдруг оказался в огромном светлом зале, напоминающим огромный сборочный цех космических аппаратов на Земле, в котором ему приходилось бывать ещё в студенческие годы, когда он занимался подготовкой к отправке одного из телескопов на орбиту.
Астрофизик медленно крутил головой, осматривая пространство зала, который, скорее всего был ангаром, весьма похожим на большие ангары колониального корабля. Ангар был какого-то бело-серого цвета, а может у Ветрова просто рябило в глазах из-за того, что он попал из серого невзрачного тоннеля в очень светлое помещение, хотя, опять же, как и в тоннеле, никаких источников света в ангаре нигде не наблюдалось, будто или стены светились или же светом был наполнен сам воздух ангара. Но самое захватывающее здесь было то, что впереди, совсем неподалёку, висел овал такого же, как и всё здесь, бело-серого цвета и точно такой же, которые наводили страх на колонистов.
Ветров невольно попятился и ткнулся спиной во что-то твёрдое. Он оглянулся - это была бело-серая стена. Никакого светлого круга, через который он только что прошёл, на ней не было. Он развернулся и ткнул в стену рукой - рука упёрлась в твёрдую холодную поверхность, настолько холодную, что Ветров невольно отдёрнул руку. Постояв несколько мгновений в нерешительности, он уже медленно поднёс руку к стене, но едва коснулся её, тут же опять отдёрнул руку от неё - у него сложилось впечатление, что он пытался засунуть руку в морозильную камеру, которые нередко использовались для охлаждения дополнительной аппаратуры, пристыковываемой к телескопам для усиления его характеристических показателей, но если морозильные камеры были покрыты инеем, то на очень холодной стене никакого инея не просматривалось, да и холода, как такового, она не излучала. Ангар приобретал налёт какой-то мистичности.
Ветров поднёс руку, которой касался стены, к глазам, -никаких угрожающих изменений на ней не наблюдалось, тогда он потрогал эту руку своей второй рукой - проблемная рука была вполне тёплой. Он опустил руки и подняв плечи, состроил гримасу недоумения.