Он смеется.
— Что-то вроде того. Если хочешь, можешь звать меня ле Роем. Жан ле Рой — так меня здесь называют, хотя я уже не забочусь об именах.
Я внимательно вглядываюсь в его лицо. При открытом гевулоте сходства невозможно не заметить.
— Что произошло?
— До Вспышки мы были слишком беспечными, — говорит он. — А почему бы и нет? Мы работали с Основателями. Мы взломали административную когнитивную программу сразу, как только Читрагупта ее поставил. Нас было много. И кое-кого на этом поймали. И меня тоже.
— Как же ты здесь оказался? — спрашиваю я. И вдруг меня осеняет. — Это место никогда не было Королевством, не так ли? — говорю я. — Это была тюрьма.
— Предполагалось, что это будет новая Австралия, — говорит он. — До Вспышки господствовала следующая идея: загоним преступников в терраформирующие машины, и пусть они отрабатывают свои долги перед обществом. И мы упорно трудились, можешь мне поверить. Мы обрабатывали реголит, зажигали Фобос и плавили ледниковый покров ядерными взрывами. Все ради того, чтобы еще немного побыть людьми.
— Конечно, они позаботились о том, чтобы мы были здесь надежно заперты. Даже сейчас, стоит мне только подумать об отъезде с Марса, как начинается дьявольская боль. Но потом произошла Вспышка, и сумасшедший дом захватили безумцы. Мы взломали систему тюремного надзора. Превратили ее в экзопамять. И использовали для того, чтобы захватить власть.
Он качает головой.
— И еще мы решили сочинить более приятную историю. Вспышка обернулась для нас благодеянием, стерла все следы — хотя мы оставили их не так уж много. Но полностью воплотить в жизнь все свои планы мы смогли только после прихода зоку. Оглядываясь назад, я понимаю, что их нельзя было сюда допускать. Но в тот момент нам годились любые средства, чтобы предотвратить наступление Соборности. По крайней мере, они дали нам инструменты для воплощения мечты.
— Нам? Кто еще здесь есть? — спрашиваю я.
— Никого, — говорит он. — Ну, больше никого. Я давно уже позаботился обо всех остальных. Саду достаточно одного садовника.
Он поднимает свободную руку и трогает стебель цветка.
— Некоторое время я был здесь вполне доволен. — Его лицо искажается гримасой. — А потом тебе надо было сюда приехать. У тебя все получалось лучше, чем у меня. Ты обладал могуществом и свободой. И перенял местные обычаи. Ты себе представить не можешь, как меня это злило.
Ле Рой смеется.
— Это чувство тебе знакомо не хуже, чем мне — хотеть то, чем обладает кто-то другой. Ты можешь понять, как я хотел получить то, что принадлежало тебе? И после твоего исчезновения я завладел всем, что было в моих силах. К примеру, твоей женщиной. Она больше никогда не будет твоей. Она считает, что ты бросил ее с вашим ребенком. Никогда не понимал, что ты в ней нашел. Но ты хорошо замел следы: я никогда не знал, что это такое.
Он поднимает револьвер с девятью пулями.
— Ты считаешь себя таким умным. Спрятал свое сокровище в экзопамяти своих друзей. Великие умы мыслят одинаково, но, должен признать, я до этого не додумался. Однако я знал, что ты когда-нибудь вернешься, и расставил для тебя ловушку. Гевулот-видения шли от меня. Но полностью свести концы с концами мне помог сыщик. Весьма своевременно. — Он наставляет револьвер на меня. — Я даже предоставил тебе возможность самому это сделать: в конце концов, справедливость есть справедливость. Но ты не смог. Значит, теперь моя очередь.
В слепой ярости я с криком бросаюсь вперед. Сверкает вспышка ку-пистолета. Я лечу на землю и сильно ударяюсь лицом о мраморные плиты. Тело Соборности на мгновение взрывается болью, а затем глушит ее милосердной анестезией. Я переворачиваюсь и пробую встать, но в то же мгновение понимаю, что правая нога ниже колена превратилась в обугленную культю.
Ле Рой с усмешкой смотрит на меня сверху вниз. Он поднимает револьвер и начинает стрелять в воздух. Я пытаюсь вцепиться ему в ноги, но получаю пинок в лицо. Пытаюсь сосчитать выстрелы и тотчас сбиваюсь.
Земля вздрагивает. Где-то глубоко под городом Спокойные-атласы, когда-то бывшие моими друзьями, просыпаются с новыми мыслями и новыми стремлениями. Дворцы памяти, которые являются их составными частями, с мощью стихийного бедствия стремятся соединиться. Вокруг нас начинается камнепад. Вокруг парка роботов рушатся здания. Дворцы маячат над ними, словно черные паруса, сметающие все на своем пути, и несутся вниз, прямо на нас.
Они соединяются над нашими головами наподобие черных геометрических пальцев. Потом все погружается во тьму, тело начинает покалывать, и нас с Королем разносит в разные стороны.