— Одного я не могу понять: как ты решилась на это? — спрашивает он.
— Это неважно, — шипит она. — Он даже не вскрикнул. Не было никакой боли. Он даже не был мертв, когда я уходила. Никто ничего не потерял. Они вернут его. Они всех нас возвращают. А потом делают Спокойными. Это несправедливо. Мы не разваливали их проклятое Королевство. Мы не делали фобоев. Это не наша вина. Мы должны по-настоящему жить вечно, как живут они. Мы должны иметь право.
Элоди медленно разгибает пальцы. Из-под ее ногтей радужными волосками выскакивают нановолокна и вытягиваются вверх, словно веер из кобр.
— А, — восклицает Исидор. — Загрузочные щупальца. А я гадал, где они скрываются.
Элоди приближается к нему странными порывистыми шагами. Кончики щупалец светятся. До Исидора впервые доходит, что он и впрямь может опоздать на вечеринку.
— Не надо было тебе назначать встречу в уединенном месте, — говорит она. — И стоило прихватить с собой твоего наставника. Друзья Себа заплатят и за тебя тоже. Может, даже больше, чем за него.
Загрузочные щупальца искрами света устремляются вперед. Он ощущает десяток уколов в голову, а потом странное оцепенение. Он утрачивает контроль над своими конечностями, понимает, что независимо от своей воли поднимается со стула. Элоди стоит перед ним, разведя руки в стороны, словно кукловод.
— Значит, он так и сказал? Что все это несерьезно? Что они, несмотря ни на что, восстановят твоего отца? — Слова с трудом срываются с его губ. — Смотри.
Исидор приоткрывает свой гевулот и делится с ней воспоминаниями о преисподней, о том, как ее отец в подземном зале кричит, мечется и умирает, снова и снова.
Широко раскрыв глаза, она не сводит с него глаз. Щупальца падают. У Исидора отказывают колени. Бетонный пол очень твердый.
— Я не знала, — говорит она. — Он никогда… — Она переводит взгляд на свои руки. — Что я наделала…
Ее пальцы сжимаются, словно когти, щупальца повторяют это движение, сверкают в ее волосах и исчезают в голове. Элоди падает на пол, судорожно подергивая руками и ногами. Он не хочет на это смотреть, но не в силах пошевелиться, не может даже закрыть глаза.
— Это наиболее яркое проявление глупости, которое мне приходилось видеть, — произносит Джентльмен.
Исидор бессильно улыбается. Лекарственная пена на голове кажется ему ледяным шлемом. Он лежит на носилках за стенами фабрики. Мимо проходят Воскреситель в темной одежде и стройные биодроны из преисподней.
— Я никогда не стремился к посредственности, — говорит он. — Вы поймали василева?
— Конечно. Это мальчишка, Себастьян. Он пришел в магазин и пытался купить костюм, утверждая, что хочет сделать сюрприз Элоди и немного отвлечь ее от грустных мыслей. Самоуничтожение при поимке, как делают все они, и при этом выкрикивал лозунги из Федоровистской[10] пропаганды. Чуть не достал меня оружейным вирусом. Его гевулот подвергнется исследованию: я не думаю, что Элоди была единственной.
— А что с ней?
— Воскресители знают свое дело. Если смогут, они ее восстановят. Я полагаю, после этого ее ждет раннее Спокойствие — это зависит от того, что скажет Голос. Но демонстрировать ей те воспоминания было неправильно. Это причинило ей боль.
— Я сделал то, что должен был сделать. Она это заслужила, — говорит Исидор. — Она преступница. — Память о смерти шоколатье еще отзывается у него в животе холодной тяжестью.
Джентльмен снял свою шляпу. Под ней маска из неизвестного материала, повторяющая контуры черепа: каким-то образом она делает его моложе.
— А ты преступно глуп. Ты должен был открыть гевулот для меня или назначить встречу где-нибудь в другом месте. А насчет того, что она заслужила…
Джентльмен умолкает.
— Вы знали, что это она, — говорит Исидор.
Джентльмен молчит.
— Я уверен, вы знали это с самого начала. И дело не в ней, а во мне. Что это за испытание?
— Ты должен был понять причину, по которой я не сделал тебя одним из нас.
— Почему же?
— Есть одна причина, — говорит Джентльмен. — В давние времена на Земле, те, которых называли наставниками, зачастую были целителями.
— Я не понимаю, как все это связано, — говорит Исидор.
— Я знаю, что ты не понимаешь.
— Как? Неужели я должен был ее отпустить? Проявить милосердие? — Исидор покусывает губы. — Это не метод раскрытия тайн.
— Верно, — соглашается Джентльмен.
В этом единственном слове просматривается контур, Исидор чувствует его — не отчетливо, не уверенно, но безошибочно ощущает его присутствие. Гнев помогает его уловить.
10
Федоров Николай Федорович (1829–1903) — русский религиозный мыслитель и философ-футуролог, деятель библиотековедения, педагог-новатор. Один из родоначальников русского космизма.