Я смотрел, как орк открывает заднюю дверь, а досмотрщик осматривает сиденье.
— Мы скажем, что подобрали ее на улице и не знали, что она заражена. Давай, Квист. Они уже заполняют бумаги!
В далеком детстве я пробовал много всего. Как это обычно бывает, ты должен был на спор, например, лизнуть асфальт или выпить целый стакан подсолнечного масла, чтобы не быть трусом и тряпкой в глазах таких же недоумков, как и ты. Дожевывать жвачку после того, как кто-то другой уже ее пожевал было самым отвратительным из того, что мне пришлось перепробовать за свою жизнь. До сегодняшнего дня… Сегодня мне предстояло переплюнуть любого, даже самого отбитого ребенка…
— А что, если я вылью своей крови ей в рот или хотя бы просто поцелую? — я даже слегка поверил в бредовые мысли, которые хотели спасти меня от неминуемого. — Ведь эта зараза может передаваться другими путями?
— Может, Квист! — не выдержала Сенна. — Только наверняка мы знаем только одно — все заражаются после укуса! Кусай, сука!
Орк у машины перед нами, уже забирал свои документы, добродушно кивал и прощался с досмотрщиком, который оборачивался и шел в нашу сторону.
В состоянии шока, с кружащейся головой и трясущимися руками, я нырнул под панель, приподнял подол платья Келли и мертвой хваткой челюстей — потому что времени на ошибку не оставалось — оторвал целый кусок от бедра официантки и тут же принялся блевать ей под ноги. Надо же, в желудке Квиста еще что-то оставалось.
Человек в форме уже стучал в водительское окно, но я не мог заставить себя остановиться.
— Доброго вечера, — ответила Сенна, опустив стекло, — моему другу нездоровится. Он вообще не переносит вида крови, а вы того бедолагу так эффектно…обезвредили.
— Что поделать, — сказал он, посветив фонарем мне в лицо. Я уже поднялся и надеялся, что тем же подолом мне удалось стереть с губ и подбородка все улики.
— Я… — голос не слушался, а руки колотились в карманах куртки. — Я… действительно не переношу…всего этого…
Вот бы была возможность попить воды. Тогда бы у меня появилась хотя бы маленькая надежда на то, что я отмылся от той грязи, в которую был вынужден окунуться.
— А эта что, такая неразговорчивая? — досмотрщик посветил на Келли, крашенные желтые волосы которой падали ей на лицо и скрывали мертвенно-бледную кожу.
— Мы… — начал отстукивать челюстью я.
— Мы подобрали ее недалеко отсюда, — подхватила Сенна, понимая, что я не в состоянии отвечать. — Пообещали добросить до города. Она сказала, что живет на Знойной Улице. Но, с тех пор как она села, не произнесла ни слова. Может спит?
— Быстро из машины! — сказал военный в камуфляже и направил на Келли что-то, что было одновременно похоже и не похоже на пистолет.
Мы с орчихой послушно вышли наружу и с интересом смотрели, что произойдет дальше. Я поглядел на колонну из машин — она начала двигаться. Выпускают! Надо только не нарваться на проблемы с этим досмотрщиком. Ну давай же, Келли! Оживай! Я не для того кусал тебя, как последний извращенец.
Военный еще не видел, но я уже заметил, что палец мертвой официантки пошевелился.
— Вышлите ко мне двух вышибателей, — сказал он в рацию, прикрепленную к плечу. — Кажется здесь мясоед.
Сработано было четко. Не то что у полицейских в «Тухлых булочках». Два орка уже бежали к нам с контрольно-пропускного пункта.
Голова Келли резко дернулась. Вторая рука тоже подала признаки жизни. В следующее мгновение ее череп упал на грудь — переломанные Сенной позвонки не позволяли принять привычное положение. Затем ожившая официантка как-то дёргано, но медленно повернула голову в нашу сторону и посмотрела самым осознанным взглядом из тех, которые я встречал за этот день в глазах живых мертвецов.
Тело Келли приобрело поразительную гибкость и в считанные секунды вывернулось из оков ремня безопасности так, что через мгновение ее зубы щелкнули в нескольких сантиметрах от руки военного, держащего оружие. Тот нажал на курок. Выстрел. В голове ожившей официантки образовалась большая дыра, сквозь которую было видно, как мозги с верхней части черепа капают на нижнюю, но та продолжала извиваться как ни в чем не бывало.
Досмотрщик выстрелил второй раз, но теперь укушенная мной ловко увернулась от выстрела, а в следующую секунду набросилась на вооруженного, обвила его ногами вокруг бедер, схватилась руками за шею, зубами вцепилась в его щеку и начала отрывать ее.
Один из орков попытался отнять мясоеда от главного, но тот только сильнее заорал от боли.