Противником оказалась очень мускулистая мужиковатая женщина лет сорока на вид, под два метра ростом с выстриженной воинской полосой сиреневых волос в качестве причёски. Она облачена в грязное рваное лиловое кимоно, которое будто бы трещало по швам от каждого её движения бугристых стальных мышц. Её лицо выражало презрение — столь скорченной озлобленной гримасы отряду Раша ещё не доводилось встречать! Уголки тонких губ напряжённо свешивались вниз, глаза застыли в ненавистном полу прищуре, возрастные складки на лице горели от напряжения, приняли перманентный вид текстуры на коже. Вены на лице, шее и руках вздуты настолько, будто сейчас лопнут.
Руки… самая странная часть её тела: несмотря на то, что их две, в локтях они заканчиваются таинственным сиреневым светом, а вокруг каждого такого источника левитировали по три предплечья, на концах которых сжимались огромные грубые кулачища.
Уж в чём можно было быть уверенными на все сто: защитников планеты столь яркими эпитетами жуткая бабища даже мимолётной мыслью не одарила. Лишь презрение, злоба и недовольство.
— И что это? — цыкнула монстро-женщина, строго оглядев каждого. — Я вижу в сопляках частицы той силы, за которой пришла — где ваши демиурги?! Так испугались меня, что выслали выводок ущербных приматов?
— Захлопнись, — подал голос Игги, вставая в стойку для сверхскоростной атаки.
— Мальчик, это ты МНЕ? — перекошенная злобой морда повернулась на феросима. — Кто тебе сказал, что Я разрешала тявкать? Я уничтожала народы, губила целые экосистемы и вырывала сердца демиургам, вроде ваших ничтожных создателей тысячи лет! Увидев меня, ты должен упасть мордой в пол и умолять, чтобы я от скуки тебя насмерть не забила собственными конечностями! Грязь, отброс! В мире не место тем, кто не видит силу старших и сильнейших! Преклонись! А потом ползи вылизывать мне ноги и умолять о быстрой смерти!
— Всё сказала? — дерзко бросил Игги.
— Ты ещё и без уважения ко мне обращаешься?! — заревела перекаченная баба. — Ещё один «ты» — и ты труп! Все твои дружки-насекомые — трупы! Планета твоя — труп!
— Ты что-то сказала? — передразнил её феросим и нагло улыбнулся.
Инопланетная громила бросилась на него, будто пушечное ядро, но врезалась в скалу — это был огненный ремнант Игги, а сам феросим стоял на том месте, откуда стартанула женщина.
— Ясно. Ты просто сильная. Тупая и сильная, — уточнил Игги, но вдруг захрипел.
Никто не успел понять, как эта перекаченная бегемотиха с раздутым эго оказалась позади феросима и так легко поймала его за шею. Она просто там оказалась. Мгновение назад была у скалы, где от удара поднялся столб пыли, и вот она уже душит Игги.
— Знаешь, а ты ничего, — всё с той же перекошенной рожей облизнулась женщина. — Ты просрал свой шанс лизать сапоги — теперь тебя ждёт вылизывание совершенно других вещей!
Пока эта махина угрожала Игги, Вольт прицелилась и выстрелила монстру прямо в сердце, или, по крайней мере должно было быть сердце, но резко вскрикнула от внезапного удара ногой в спину — бабища испарилась, оставила Игги, а потом оказалась позади снайпера и тут же вдавила её тело в камень. Не успей Вольт укрепить доспех сразу же после выстрела, как репетировала последние дни в походе, её бы раздавили в лепёшку из искусственной плоти.
— А? Не умерла сразу? — удивилась злобная захватчица. — А мы вот так!
Она занесла над собой перекаченную правую руку с тремя сжатыми кулаками и стремительно обрушилась на беззащитную Вольт. Мускулистая рука зависла в паре сантиметров от головы проводника, прикованная льдом Химеша.
— Теперь твой противник я, — объявил страж и моментально создал ледяную копию своего врага.
— Опять мне попался деятель искусства, — устало прорычала женщина. — Эй, скульптор с отсталой планеты! Хочешь знать, как я убила своего последнего художника? — И не дожидаясь ответа продолжила: — Я собрала всех его друзей и родственников мастерской и велела творить самую большую картину в его жалкой жизни. В качестве инструментов я заставила использовать СОБСТВЕННУЮ ПЛОТЬ, КРОВЬ И ВЫДЕЛЕНИЯ!
Жестокая женщина рассмеялась и разорвала лёд Химеша одними только мускулами. Вольт её больше не волновала, ей хотелось сперва сломать повелителя льда.
— Если художник отказывался или мешкался, я приказывала собравшимся выбрать жертву, которую они же своими руками рвали на части и дополняли картину! Знаешь, сколько он протянул, глупый примат? Знаешь?! — от собственных рассказов у бабищи потекла пена изо рта. — Он сдох, будучи освежёванной половиной тела с одной рукой! А потом его судьбу разделили и остальные!