УИЛФ (смотрит на СИССИ). Не правда, как она прекрасна в своем сне? Посмотри, на губах играет улыбка. Боже, как бы я хотел, чтобы меня по утрам встречала бы эта улыбка. (Нежно смотрит на СИССИ). Я когда-нибудь говорил тебе, СИССИ, что я готов умереть с тобой в любовном угаре… (Умолкает. Встревоженно). Боже мой!!
РЭДЖИ. Что еще?
УИЛФ. Надеюсь, это была не магазинная кража?
РЭДЖИ. О чем ты? Не понимаю.
УИЛФ. В руках у нее был какой-то пакет. Неужели она что-то украла?!
РЭДЖИ. У нее нет денег, но думаю что до этого она не дошла.
УИЛФ. С деньгами это не связано.
РЭДЖИ. А что же тогда?
УИЛФ. Все начинается с мелких магазинных краж.
РЭДЖИ. Что ты!
УИЛФ. Был у нас такой случай с одной скрипачкой. Лаура Армстронг. Она украла в магазине какую-то мелочь. Пару черных трусиков и кожаный поясок. Ее поймали прямо в магазине и обратно доставили к нам на полицейской машине. Это болезнь — клептомания. Вскоре она совсем деградировала, и ее увезли от нас.
РЭДЖИ. В тюрьму?
УИЛФ. Нет, в «Карачи».
РЭДЖИ. Понимаю. И ты, говоришь, что все началось с мелких краж? Неужели ты думаешь, что ДЖИН?…
УИЛФ. Признаться, подумал.
Входит ДЖИН. Она тоже в утреннем халате. В руках у нее пакетик. Напряженное молчание.
ДЖИН. Я пришла извиниться перед СИССИ.
РЭДЖИ. Она спит.
ДЖИН. Я хочу также извиниться перед тобой и УИЛФредом за свое вчерашнее поведение.
УИЛФ. Не припомню, чтобы ты в меня что-то швыряла.
ДЖИН. Не надо смеяться надо мной. РЭДЖИ, это я принесла тебе. (Отдает ему пакетик). Прошу, открой его.
РЭДЖИ открывает пакет. В нем баночка мармелада.
РЭДЖИ. О, ДЖИН! Мармелад… Мой любимый мармелад!
Отворачивается, в глазах его слезы.
ДЖИН. Мне также нужно вам кое-что объяснить.
РЭДЖИ. Ты изменила свое решение относительно гала-концерта?
ДЖИН. Нет.
УИЛФ (РЭДЖИ). А я тебе что говорил?
ДЖИН. Я должна вам объяснить, почему я против. Нет, не против вообще. Это ваше дело. Поступайте, как задумали, но что касается меня… Было достаточно времени, чтобы обдумать.
Сисси просыпается, но она не видит Джин.
СИССИ. Как же я могла это забыть? Седрик еще сказал, что мы можем воспользоваться костюмами старого Карла Роза. Они в сундуке. Кто-то его оставил еще в 61-ом году. Точно не помню… Там, кажется, есть одежда шута — это для УИЛФа… И его горб. Как хорошо, если бы ДЖИН изменила свое решение.
ДЖИН. А я его не изменю.
СИССИ. О, ДЖИН! Ты вернулась из Кашмира? А что в Кашмире было так кошмарно?
ДЖИН. О, Боже?
УИЛФ рассмеялся.
РЭДЖИ. Мой любимый мармелад… И ты это помнила! Как ты меня этим тронула… Такой подарок.
Пауза.
ДЖИН. Прости меня, СИССИ, за то, что я сорвалась. За всю свою жизнь я столько не плакала, сколько за эти дни.
УИЛФ. Ну а теперь перестань плакать! Мы будем петь трио из «Севильского».
ДЖИН. Постарайтесь меня понять… Надеюсь, что сейчас я ничего не забуду. (Собирается с духом)…Когда-то я кем-то была…
УИЛФ. Когда-то мы все кем-то были.
СИССИ. А я и сейчас есть… что-то собой представляю.
ДЖИН. Но я блистала. Блистала в ярком созвездии.
РЭДЖИ. Да, да. Мы знаем. Ты была великой звездой. Мы все это помним.
ДЖИН. Да, я была. И не старайся меня разуверить. Мне и сейчас не так-то легко быть самой собой.
РЭДЖИ. А ты когда-нибудь ею была?.. Самой собой…
Джин хочет уйти.
Не уходи. Я больше не буду подтрунивать над тобой. Теперь моя очередь кое-что тебе объяснить. Я тоже много думал над этим… Ты приехала сюда, как ты сказала, потому что у тебя не было выбора. Это не сумасшедший дом. Он точно такой, как все другие дома для пожилых людей. Нас связывает общность профессии, общность житейского опыта. И вместе с тем мы — индивидуальности, порой эксцентричные…
УИЛФ. Мы? Эксцентричные? Что это ты придумал?
РЭДЖИ. Все мы, без исключения, старые люди. И если мы попали в это сообщество, надо всегда следовать его правилам и обычаям.