Стук в дверь. Рэджи снимает наушники, прячет плейер, открывает дверь. Входят УИЛФ и ДЖИН. Оба в утренних халатах.
УИЛФ. Ключ еще не нашелся?
РЭДЖИ. Нет. (Запирает дверь).
Джин и Уилф тоже вынимают свои плейеры, раскрывают клавир, каждый что-то шепчет.
Громкий стук в дверь. Все снимают наушники, прячут плейеры, принимают невинное выражение. Уилф открывает дверь. Входит сияющая СИССИ. Она тоже в халате.
СИССИ. Ура! Нобби нашел ключ!
ДЖИН. Надеюсь, что костюмы еще не окончательно истлели.
СИССИ. Куда же я его засунула? (Роется в сумочке, ищет ключ).
УИЛФ. СИССИ, позволь мне как твоему другу обыскать тебя. Уверен, что найду.
СИССИ. Он только что был у меня в руках. Нобби сам мне его отдал.
УИЛФ. Из рук в руки?
СИССИ. Да. На такой длинной веревочке.
РЭДЖИ. Так он же висит у тебя на груди.
СИССИ. Нашелся ключик! РЭДЖИ, какой ты догадливый!
УИЛФ. Жаль, что мне не пришлось тебя обыскать.
Сисси отдает ключ Рэджу. Тот возится с замком.
ДЖИН. Ты никому не сказала о нашей задумке?
СИССИ. Нет, что ты! Все совершенно секретно. Могила. Но Бобби Суэнсон очень интересовался, приставал но мне как оса — кто же будет нам аккомпанировать? Я ему сказала, что РЭДЖИ сам будет аккомпанировать. «Как так, — спросил Бобби, — Рэдж будет петь и стучать по клавишам одним пальцем?» Я ответила — что не знаю — как. Но пояснила: «Если ты хочешь знать правду — мы приглашаем пианиста». Откуда? — спросил он. Я ему ответила: «Из Нью-Дели». А он мне: «Интересно будет послушать ваш квартет под аккомпанемент народной индийской музыки».
РЭДЖИ (открывает сундук). Наконец-то!
УИЛФ. Уф! Несет нафталином!
Все бросаются к сундуку, вынимают костюмы, парики и пр.
СИССИ. Ну разве это не прелесть? Открывать старый сундук на чердаке?
ДЖИН (рассматривая платье). Господи, что за модель?
РЭДЖИ. Все костюмы немного выцвели.
СИССИ. Но все равно они восхитительны!
ДЖИН. Не восхитительны, а отвратительны!
УИЛФ. Ты не можешь найти мой горб?
Рэджи роется в сундуке.
ДЖИН. Я не надену это безобразие. Давайте выступать в современных костюмах.
СИССИ. ДЖИН, это будет ужасно!
УИЛФ. СИССИ права.
ДЖИН. Кружевная накидка Джильды совсем расползается. СИССИ, ты когда-то умела шить. На тебе всегда было что-то самодельное. Придумай что-нибудь для меня. Это платье невозможно надеть!
РЭДЖИ. Смотрите, какая-то наклейка на этом трико. Энрико Кардинале, 1952 год.
ДЖИН. Энрико? Он никогда здесь не пел.
РЭДЖИ. Однако это его трико.
УИЛФ. Вероятно он его снимал, когда наносила визиты. Ты же знаешь его повадки.
ДЖИН. Как странно. Трико Энрико.
СИССИ. У него были стройные ноги. Он всегда выглядел суперменом.
УИЛФ. Потому что он подкладывал надувные прокладки, многие подкладывали туда носки. И я был тоже носконосцем — три носка.
ДЖИН. Никогда не думала, что ты знал Энрико… Вероятно, это было уже после меня… (Умолкает).
СИССИ. В своем роде он был неотразимый мужчина.
УИЛФ. Никогда не понимал, что женщины в нем находили? Фигура — две плоских доски. Даже ноты читать не умел. Целых семь месяцев разучивал государственный гимн: «Боже, храни королеву».
ДЖИН. Энрико был безобразно красив. Или красиво безобразен. Потому многие женщины находили его неотразимым. Совсем как тот французский актер…
СИССИ. Что за актер?
ДЖИН. Ну, ты же помнишь?.. Как его…
СИССИ. Не помню. Дай нам подсказку.
ДЖИН. Реджи, ты-то уж должен помнить. Это был фильм о войне.
РЭДЖИ. О какой войне?
ДЖИН. Ах, какое это имеет сейчас значение!
Перебирают костюмы.
УИЛФ, лучше скажи мне, Энрико был гей?
УИЛФ. Отказываюсь отвечать на такой вопрос.
Сисси находит небольшую толщинку.
СИССИ. УИЛФ, это не твой горб?
УИЛФ. Нет, пожалуй, это прокладка Энрико.
Продолжают рыться в сундуке.