ДЖИН. А если бы я ущипнула тебя, твою задницу? Как бы ты себя чувствовал?
УИЛФ. Превосходно. Ни никто никогда не хотел ущипнуть мой зад, никто ко мне не приставал, не делал никаких пассов. Когда я покинул сцену, я хотел найти такую работу, где бы подвергался сексуальному домогательству. Но не нашел. Вы, женщины, на нас жалуетесь, а всего-то нам нужно получить от вас немного теплоты. Тогда не услышите от нас никаких жалоб, по крайней мере, от меня. Что ты скажешь, Рэдж?
Рэджи не отвечает. Уилф поворачивается к Джин задом.
Давай, давай, ущипни мой зад! Ну? Щипай!
Напряженное молчание. Внезапно Джин разражается хохотом.
ДЖИН. Ты отвратителен. Ты всегда вызывал мое отвращение. Но ты заставляешь меня смеяться — не знаю почему. Ты несешь какой-то энергетический заряд. А это прекрасно. (Садится). Спасибо, СИССИ. Прости меня. Я принимаю твое предложение. Пожалуйста, гримируй. Я буду счастлива.
СИССИ. Я вас тоже загримирую. Тебя, РЭДЖИ и тебя, УИЛФ.
УИЛФ. Мне бы это очень понравилось. И не только это…
ДЖИН. Видишь, какой нахал. Он безнадежно испорчен.
УИЛФ. А я вам солгал. Тут как-то на днях один меня ущипнул за это место.
РЭДЖИ. Прошу внимания…
Все успокаиваются.
РЭДЖИ. Все вы, конечно, знаете, но я еще раз повторю: опера «Риголетто», музыка Джузеппе Верди, либретто Мариа Пиаве, основано на драме Виктора Гюго «Король веселится». Напомню, что сказал Виктор Гюго, прослушав оперу. Его реакция была иронической. Он сказал: «Если бы я только мог заставить четырех действующих лиц моей пьесы говорить одновременно… я бы достиг точно такого же эффекта». Ну, а теперь к нашему концерту…
Внезапно умолкает, завидев кого-то в саду.
Анжелика!
Высовывает язык, оттягивает уши, показывает ей фигу.
Анжелика! Корова! Ты на меня не смотришь! Анжелика!
Бежит следом за ней. Остальные включают свои плейеры, слушают музыку.
Затемнение
Ранний вечер 10-го октября. Издалека доносится хоровое пение под аккомпанемент рояля. Это «Хор мщения».
Ширма разделает сцену на две половины: одна для женщин, другая для мужчин. Висят пластиковые мешки с костюмами из чистки и четыре сумки. На женской половине ДЖИН. Она в нижнем белье, предназначенном под костюм, читает клавир «Риголетто». На другой половине РЭДЖИ, примеряет костюм герцога. УИЛФ уже в трико, прикрепляет большую толщинку — горб шута. Появляется СИССИ.
СИССИ. Гала-концерт уже начался! Потрясающе! Потрясающе!
ДЖИН. Ты заставляешь себя ждать. Ты обещала загримировать меня.
СИССИ. Сейчас, сейчас! (Кричит РЭДЖИ). РЭДЖИ, как только закончу ДЖИН, начну тебя.
РЭДЖИ. Не надо, СИССИ, я гримируюсь сам.
Продолжает одеваться. Уилф накладывает на лицо резкие мазки, почти гротескные.
СИССИ. Матрона предложила устраивать после каждого номера пятиминутный перерыв.
ДЖИН. Это еще зачем?
СИССИ. Как зачем? Чтобы разгрузить мочевые пузыри. (Гримирует ДЖИН). Знаешь, ДЖИН, а я совсем не нервничаю. А ты?
ДЖИН. Нервничаю. Обязательно. Все великие артисты нервничают перед выходом на сцену. Это дань уважения, которую мы платим публике.
СИССИ. Как-то непривычно выступать, не распевшись.
ДЖИН. А зачем распеваться? Ведь есть фонограмма.
На мужской половине:
УИЛФ. РЭДЖИ, как освободишься, помоги мне пристегнуть горб.
РЭДЖИ. Одну минуту.
Уилф достает из сумки пару бутылок крепкого портера.
УИЛФ. Старина, хочешь выпить?
РЭДЖИ. Спасибо, нет.
УИЛФ. Тогда я выпью за нас. Будем здоровы!
РЭДЖИ. Будем здоровы!
УИЛФ (через ширму). Девушки, ваше здоровье!
СИССИ. Спасибо!
ДЖИН. Ты же не пьешь перед выходом на сцену?
УИЛФ. А вот сейчас выпью. Честно говоря, я всегда выпивал бутылочку портера перед спектаклем; вторую во время антракта, а третью после спектакля. Это придает голосу силу и мощь.
ДЖИН (СИССИ). А зачем же сейчас придавать голосу силу и мощь? Богу одному известно.
СИССИ. ДЖИН, дорогая, сядь поближе к окну. Мне нужен свет.