ДЖИН. О, Боже!
Уилф смеется…
РЭДЖ. (Пришел в себя) Это лимонный мармелад. Мой любимый. Ты помнишь. Ты меня глубоко тронула. Такой замечательный подарок.
Небольшая пауза.
ДЖИН. Прости меня, Сисси, за то, что я сорвалась. За эти два дня я выплакала больше, чем за всю свою жизнь.
УИЛФ. Ну, теперь можно и остановиться. Мы поем трио из «Цирюльника».
ДЖИН. Постарайся взглянуть на это моими глазами. Надеюсь, что я не забуду то, что хотела сказать. (Она собирается с духом). Когда-то я была кем-то…
УИЛФ. Все мы кем-то были когда-то…
СИССИ. Я думаю, что я и сейчас кое-кто.
ДЖИН. Но я была самой яркой на небосклоне…
РЭДЖ. Да, да, ты была настоящей звездой, великой… мы знаем…
ДЖИН. Я была. Не мешайте мне. Мне так трудно сейчас быть искренней.
РЭДЖ. Тебе это трудно было всегда.
Джин собирается уходить.
Не уходи. Пожалуйста. Прости меня. Я не буду больше острить. Пришел мой черед постараться прояснить тебе кое-что. Я, тоже много думал об этом.
Джин останавливается.
Ты переехала сюда, мне кажется, я правильно тебя цитирую, потому что у тебя не было выбора. Это не сумасшедший дом, Джин. Во всяком случае, не больше, чем любой другой. Мы — сообщество людей одной профессии и схожего опыта в работе. Мы страшные индивидуалисты и часто ведем себя эксцентрично…
ДЖИН. Эксцентрично? Мы? Что ты имеешь в виду?
РЭДЖ. И все мы, без исключения, старики. Я всегда верил, что в чужом монастыре следует жить по его уставу.
УИЛФ. Реджи прав. Это общежитие. Почести нас ждут теперь только в крематории.
Мне здесь нравиться. Не на что жаловаться, кроме сплетен. Я думаю, нам очень повезло, на самом деле, очень.
ДЖИН. Я так не считаю. Мне казалось, что остаток своих дней я проведу совсем иначе…
УИЛФ. И никто не думал. Но, раз уж так случилось, то будет лучше принять это.
РЭДЖ. Прими, пожалуйста, и нашу традицию — праздновать день рождения Джузеппе Верди 10 октября. Мы отмечаем это маленьким концертом.
ДЖИН. Это смешно и неприлично…
РЭДЖ. (взрываясь) Не будь такой агрессивной. Господи, ты не изменилась. Ты не раздумываешь, не слушаешь — просто прешь как бульдозер по чувствам людей, ты никогда…
ДЖИН. Да, я такая. И меняться не собираюсь. Зачем?
РЭДЖ. Да, в общем, незачем. Только, разве, тебе самой от этого могло бы стать полегче.
СИССИ. Я-то надеялась, что ее звездное сияние поугасло…
РЭДЖ. (старается сохранять спокойствие) Мое мнение, что вновь играть, хотя бы раз в год, перед аудиторией, состоящей из наших товарищей, обслуживающего персонала, гостей — это способ заявить, что мы существуем.
ДЖИН. Глупость…
РЭДЖ. (все еще сохраняет спокойствие, но уже с трудом) Это не глупость. Мы, все те, кто живет в этом доме, родились с музыкальным талантом. Наша задача состояла лишь в том, чтобы развить наши голоса. Теперь, много лет спустя, старость собрала нас здесь, и наши голоса не более чем воспоминание о прошлом. Мы сами лишь воспоминание. Но кому будет от того хуже, если мы попытаемся, конечно, не в полную меру, вернуть прошлое в день рождения величайшего композитора на земле. Ответ — никому хуже не будет. Ни нам, ни зрителям, ни Джузеппе Верди, наконец. Я уверен, что это вдохновит нас, если не сказать возродит. Снова надеть костюмы, забыть о себе, почувствовать нерв сцены, окунуться в жар прожекторов, вспомнить с трудом, на что мы были способны когда-то, это будет благотворно, это стоит того. И наши голоса, которые так несовершенно звучат сейчас, послышаться нам такими же, какими они были тогда, в те давние времена. Я просто знаю, Джин, что все так и будет. Это поможет нам, особенно тебе, примириться с настоящим, и, что еще важнее, с будущим.
ДЖИН. С каким будущим?
Небольшая пауза.
УИЛФ. И кое-что еще. Это займет нас. Ты это оценишь. В этом есть смысл. Это поможет скоротать время, потому что время здесь, уверяю тебя, ковыляет, опираясь на палку.
Он что-то мурлычет про себя.
ДЖИН. Ты никак не хочешь понять, что я стала совсем другая…
УИЛФ. Нет, не другая. И мы те же. Мы состарились. Только и всего. Но это произошло так быстро, что мы не успели измениться. В душе, я тот же лихой парень, каким был всегда. Между прочим, я и в тюрьме сидел…