* * *
Рита дорезала лук, достала чугунную сковородку и уже намеревалась разжечь огонь, как в дверь позвонили. «Матвей, что ли, вернулся, забыл что-нибудь? Или Тамарочке я понадобилась?» — гадала Рита, подходя к двери. Открыла и застыла статуей.
— Ты?
— Я. Можно войти? — Женька стояла, спрятав руки в карманы дубленки и приняв максимально независимый вид.
Рита внимательно посмотрела ей в лицо и сказала:
— Заходи. Я тебя не ждала.
— Ты думала, я все еще в Африке? — усмехнулась Женька, перешагивая через порог и расстегивая дубленку.
— Я думала, ты выхаживаешь Гришу, — твердо взглянула в лицо подруги Рита.
— Гриша... С Гришей осталась Мария Сергеевна. Он — ее сын.
— Что? Ты хочешь сказать, Мария Сергеевна тоже в этом замешана? — Рита прижала руки к груди. Есть ли предел человеческой подлости?
— Нет. Она ничего не знает, она думает, что его сбила машина. — Женька сняла дубленку и теперь переминалась в сапогах, не зная, разуваться ли ей.
— Вытри ноги, не разувайся, пойдем в комнату, — проговорила Рита и пошла первой.
— Ого! — оценила Женька, войдя в гостиную. — У вас тут праздничное настроение. Католическое Рождество, что ли, отмечаете?
— Нет, у моего... У Матвея сегодня день рождения. Садись, — показала Рита на кресло.
Женька села, привалившись к спинке, Рита примостилась на краешке соседнего кресла и спросила:
— Жень, что я тебе такого сделала, что ты решила меня убить?
— Я не собиралась тебя убивать. Я хотела получить возможность продать твою квартиру. Можно я закурю?
— Кури, — пожала плечами Рита, и Женька достала тонкую коричневую сигарету, закурила и сделала две жадные затяжки.
— Мне деньги нужны на исследования, понимаешь? А за твою квартиру полмиллиона баксов дают. Ну зачем она тебе, такая хоромина в самом центре? Тут же жить неудобно, дышать нечем, магазинов нормальных рядом нет. Ты не думай, я не собиралась все деньги забирать, я бы купила тебе что-нибудь попроще. Я узнавала, за восемьдесят тысяч баксов можно вполне приличное жилье купить где-нибудь в Бибиреве. Сто тысяч тебе, сто — Грише, остальное — мне на исследования, понимаешь?
— Как сюда впутался сын Марии Сергеевны?
— А я с ним познакомилась в тот раз, когда к тебе в Рязань приезжала, помнишь? Ничего так парнишка, город мне показывал. Потом мы переписывались с ним. Он артист, в местном театре играет. Играл...
— Как он сейчас?
— Физически здоров. А с головой что-то приключилось после сотрясения: две недели из памяти выпали напрочь. Как раз те, когда мы разрабатывали и проводили... операцию. Ты знаешь, ведь это он натолкнул меня на мысль, что твоя квартира может очень дорого стоить. Он был в курсе, что тетка тебе ее подарила, — мать ему про вашу семью много чего рассказывала. Нет, не сплетничала, а так, делилась. Вот он мне и написал, что-то типа «Твоей подруге обломились поллимона баксов. Повезло блаженной, если не кинут какие-нибудь квартирные аферисты». Я тогда еще подумала, а как они смогут это сделать? И мне так ясно представилось, как можно тебя облапошить. Ты ведь совсем одна, ни родственников, ни знакомых... И подумала, что уж лучше я о тебе позабочусь, чем какие-нибудь бандиты выкинут тебя на улицу. И когда ты в Прагу уехала и я узнала, что ты одна возвращаешься, у меня вся комбинация окончательно в голове сложилась. Я позвонила твоей Тамарочке, отправила к ней Гришку, а к тебе в вагон дамочку из фирмы по розыгрышам подсадила.
— А что, есть такие фирмы? — вяло удивилась Рита.
— Сейчас всякие есть, только деньги плати. Сказала, что хочу разыграть лучшую подругу, убедить ее, что она попала в параллельное пространство. За двести баксов они эту артистку к тебе в купе подсадили. Она должна была тебя в тему ввести и подсыпать транквилизаторов, чтобы ты с утра слегка тормозила. Мне совсем ни к чему было, чтобы ты орала на весь подъезд, когда Гришка двери откроет.
— А зачем ты скатерть и занавески на кухне поменяла?
— Просто так, чтобы ты про другую реальность поверила.
— Свидетельство о браке откуда?
— Купили и слегка поправили.
— А фотографии как сделали?
— Элементарно, в «Фотошопе». Нам агентство сделало. У меня же есть твоя фотка, где мы в Рязани фотографировались. Потом я в твоем ящике все мои письма стерла, я же знаю, какой у тебя код.
— Дата твоего рождения... Ты все продумала, и кольцо по размеру, и костюм на вешалке... Жень, знаешь, у тебя почти получилось. Я почти поверила, что Гриша — мой муж, — задумчиво сказала Рита. — Так захотелось поверить, что я в этой жизни не одна...
— Скажи, а когда ты поняла, что тебя обманывают? — заерзала в кресле Женька.
— Сначала я не это поняла. Сначала я поняла, что не хочу этого мужа. Гриша так орал на меня, оскорблял, говорил, что меня пора упечь в психушку.
— Придурок. Этим мужикам ничего нельзя доверить, — стукнула Женька кулаком по подлокотнику. — Психушка вообще была крайним случаем, он должен был просто уговорить тебя продать квартиру.
— Я поэтому и сок ваш пить не стала, ничего не хотела из его рук, — продолжала Рита. — И на антресоли полезла сумку доставать, чтобы вещички его за дверь выставить. А оттуда вывалилась книжка из поезда.
— Ну, я же говорю — придурок! Зачем, спрашивается, было в этом агентстве книжку забирать? Да еще фотографии туда складывать? — Женька поискала глазами пепельницу. Не нашла, стряхнула пепел на пол.
— Жень, но ведь даже если бы у вас все получилось, Гриша мог потом тебя шантажировать, — проводила пепел глазами Рита.
— Пусть бы попробовал! Хотя, что теперь говорить, он ни тебя не помнит, ни наш план. И головными болями мучается, его мать говорит, что придется инвалидность оформлять. Говорит, попробует его санитаром в морг устроить.
— Толик погиб, Гриша на инвалидности. И все из-за денег, — задумчиво сказала Рита. — И ты из-за этого даже не поехала в Африку.
— Рита, а не было никакой Африки, понимаешь? — усмехнулась Женька. — Я наврала про грант.
— А мухи тоже не было?
— Муха была. И есть. А денег на ее исследование нету. Мне очень нужны были деньги, понимаешь? Я в двух, нет, в одном, в половине шага от открытия.
— Жень, и тебе действительно хватило бы трехсот тысяч долларов, чтобы закончить исследование?
— Конечно! Те не понимаешь, что для меня это значит! Еще чуть-чуть, и обо мне заговорит мир!
— Как там называется фонд, который на твоих мух деньги дает? Напиши вот здесь, пожалуйста. — Рита достала из-под крышки столика блокнот, ручку и придвинула их Женьке.
— А зачем тебе? — написала Женька.
— Мысль одна появилась.
— Жаловаться на меня будешь? Думаешь, поверят? В суд будешь на нас подавать? — Женька вцепилась в подлокотники так, что побелели пальцы.
— Что ты, нет, конечно. Кого судить? Гришу? Ему уже досталось. Тебя? Бог тебе судья.
— Рит, ты точно блаженная. Ты меня прощаешь?
— Прощаю. Но дружить, наверное, уже не смогу. Иди, Женька. Почему-то мне кажется, что ты очень скоро поедешь к своей мухе в Африку.
Женька поднялась, зажав окурок в пальцах, и молча прошла в прихожую. Там надела дубленку и повернулась к Рите от порога раскрытой двери:
— Скажи, а как ты догадалась, что в комбинации с другой реальностью участвую я?
— А ты мне в Прагу звонила с того же номера, что и Тамарочке от моего имени. У нас обеих номера сохранились, и я тебя вычислила.
Женька шумно вздохнула, и, бледная, шагнула через порог, и пошла вниз по лестнице. Внизу в фойе столкнулась с тем же мужчиной, что впустил ее в дом. Он тащил несколько пакетов из супермаркета.
— Матвей, с днем рождения! — мелькнула догадка у Женьки.
— Спасибо, — удивился тот, — а мы знакомы?
— Заочно, — усмехнулась Женька. И пошла к выходу. Надо же, угадала. Кажется, Ритка все-таки отхватила себе стоящего мужика. В комплект к квартирке.