Лил, понимал женщину и улыбнулся, глядя в пылающую пасть камина. Если бы его сейчас вынудили объясняться, зачем он, адвокат Хьюстон, от которого месяц назад ушла жена, пригласил к себе совершенно незнакомого человека с французской фамилией и явным иностранным акцентом, он бы молчал. Не потому, что пытался бы утаить правду, а потому, что сам не знал, какая сила заставляла его сначала вглядываться в одинокую фигуру за окном, затем бежать под дождь на улицу, чтобы встретиться с незнакомцем, и, наконец, предлагать ему разделить жилье. Где-то в глубине его бренного тела второй Лил Хьюстон, сидящий под правой лопаткой, смеялся, злорадствуя над Хьюстоном-первым. «Может, это - подсознание? - думал, Лил. - Но подсознание не тянуло в дом этого господина, оно лишь намекнуло, а остальное доделал Хьюстон-первый, созданный из плоти и крови».
Лил, злился на себя за поспешность и, как всегда, раскаивался в том, что получилось именно так, как ему хотелось буквально десять минут назад. Он сожалел, что столкнулся с Корье у подъезда, хотя, если бы не столкнулся, то, возможно, досада была бы еще сильней.
Пока Хьюстон размышлял, как выйти из создавшегося положения, миссис Граф рассказывала Луизу Корье, какой была погода в эти дни тридцать лет назад: конечно, лучше, чем два десятка лет спустя, и, естественно, не такая омерзительная, как сейчас.
- Даже дождь, сэр, - с воодушевлением убеждала миссис Граф, - даже дождь был чистым, прозрачным, как слеза. А сейчас, ну, ответьте мне, пожалуйста, какого цвета сейчас дождь? - Она победно взирала на сидящего в кресле у камина Корье. - Это ведь - потоки грязи! А авто? Вспомните, сэр, тех водителей, лет, скажем, двадцать пять назад. Ведь каждый из них, словно благородный рыцарь, всегда пропускал через дорогу даму, не то, что нынче...
«А если он мне надоест через пару дней? - продолжал мысленно рассуждать Хьюстон. - Скажем, от вида одного только горбатого носа. Между прочим, его нос действительно не только чересчур длинный, но и горбат слишком. Так вот, если через несколько дней мне захочется бежать прочь, то что? Побегу? А перекресток? А эти проклятые два года?»
- Я уже не говорю о молодежи, мистер Корье, - будто выступая в парламенте, продолжала миссис Граф. - Ведь что, скажите на милость, осталось в ее среде от таких, как я в молодости? Ведь мы были совсем не так воспитаны. Наши традиции, родовые реликвии... А сейчас? У них, - она махнула рукой в сторону окна, - нет ничего святого...
«Но почему этот человек должен стать мне противным? Ведь, черт возьми, я два года ожидал того, кто остановится на перекрестке и уже не сможет уйти отсюда. - Хьюстон отрешенно поглядывал то на Корье, то на хозяйку. - Ведь я дождался, и, может, сдвинется, наконец, всё с мертвой точки. Ну не зря же появился здесь этот Корье!»
Вдруг Лил, почувствовал, что в комнате совсем тихо, лишь, запрятавшись в камин, шипит пламя. Хьюстон огляделся. Гостиная опустела, не было ни миссис Граф, ни Корье. Лил остался один, но ощущал не просто одиночество, а полную пустоту. Комната вдруг выплеснула из себя всех и вся прочь и стала опустошенной, холодной. Лил, оказался бесконечно одиноким в этом холоде.
- Так значит, решили сдвинуть с мертвой точки, мистер Хьюстон? - низкий, неправдоподобно низкий голос сделал комнату еще более мертвой. - Ну что ж, похвально.
- Кто здесь? - волнуясь и оглядываясь, спросил Хьюстон.
- Я здесь, - произнес невидимый из дальнего угла, где вдруг гулко застучали и защелкали обычно бесшумные напольные часы.
- Но я вас не вижу, - сказал растерянно Лил.
Из часов, или из стены за часами, или просто из воздуха в комнату шагнул человек в черном. Он был высок, строен, и в тусклом, странно-сером свете казался красавцем с совершенными чертами лица. В руке он держал трость с блестящей резной рукояткой и разглядывал ее так внимательно, словно проверял, не повредил ли ее при столь необычном своем появлении в гостиной.
- Чем обязан, сэр? - спросил у человека в черном Лил.
- Мне? - В глазах у незнакомца вспыхнул, но тут же погас огонь тысячи свечей. - Может, чем-то и обязан, даже, скорее всего обязан, но это неважно. - Он подошел к камину и взмахнул тростью у самой решетки.
Огонь вспыхнул ярко и погас. В глубине камина стали видны крохотные светящиеся угольки. Приглядевшись, Хьюстон понял, что это - не угольки, а далекие звезды.
- А вы подумали о последствиях? - вновь задал не совсем понятный вопрос странный гость. - О последствиях вашего выбора.
- Какого выбора? - удивился, Лил. - И объясните, наконец, кто вы, как вошли сюда и что вам от меня нужно.