За развевающейся накидкой шли люди. Они шагали молча, не глядя по сторонам, и движения их были неестественными, механическими, как у сомнамбул.
«Кто они? - думал Хьюстон. - Почему так странно похожи, хоть и одеты прилично? Что с ними произошло?»
Свечи проплыли между Лилом и Корье, затрепетала накидка, мелькнула шляпа Сторнабла, и стали проходить люди. Некоторые лица казались Хьюстону знакомыми,
но вспомнить имена этих людей не получалось, как ни напрягал память Лил. Яркий, похожий на усиленный в сотни раз лунный, свет свечей искажал лица, делал их безжизненно-холодными. Лил глядел на проходящих мимо мужчин и женщин, которые появлялись из бесконечной тьмы и уходили в нее. И был жутким этот поход - куда, зачем?
Молчание и тяжелое усталое дыхание идущих, шарканье ног, ослепительный свет ушедших вперед, но продолжающих освещать лица идущих, свечей, - все это угнетало, пугало.
И тут Хьюстон увидел жену. Сначала не поверил, что это она, даже глаза протер, приглядываясь, подавшись вперед. Это была Фреда. Как ни искажал безжизненный свет ее лицо, Лил мог поклясться, что в этой толпе бредущих в никуда людей идет его жена. Она, как и все остальные, напряженно смотрела вперед, туда, где начинало ослабевать пламя уходящих вдаль свечей.
- Фреда, - прошептал Лил, и шепот его утонул в шорохе идущих людей.
Хьюстон втянул в грудь липкий воздух и крикнул:
- Фреда-а!
Женщина остановилась и, будто просыпаясь, огляделась. А люди продолжали идти, толкая ее локтями и плечами, оттирая в сторону.
- Фреда! Куда ты идешь?
И тут произошло новое превращение. Со свистом и скрежетом ржавых механизмов умчалась в никуда уныло бредущая толпа людей. Отступила, оскалившись холодным ощущением одиночества и безысходности, тьма. Все завертелось перед глазами Хьюстона. Он пытался что-то сказать, но всякий раз его останавливал то ослепительно яркий свет, то наступающая вслед бесконечно полная тьма, в которой прятались резкие непонятные звуки. Наконец, наступила тишина, и, открыв глаза, Лил понял, что сидит на полу, держась руками за подлокотник кресла. В гостиной, освещенной слабым светом торшера и колеблющимся пламенем камина, лежит у журнального столика женщина.
- Боже, Фреда! - Лил поднялся, но, ощутив сильное головокружение, опустился в кресло и закрыл глаза.
Сквозь шум в ушах до Хьюстона доносились осколки фраз Корье. Тот что-то говорил о превращениях. Наконец, мир снова стал устойчивым, Хьюстон приоткрыл глаза.
Женщина на полу лежала, беспомощно раскинув руки, словно обнимая пол. И хоть лежала она на животе, отвернув к двери лицо, Лил сразу узнал ее.
- Черт побери эти бесконечные появления! - ворчал Луиз, отхлебывая прозрачную жидкость из фужера. - Кажется, сэр, это опять пожаловала ваша бывшая жена. Держу пари, что не пройдет и часа, как она растает.
- А где Сторнабл? - спросил Лил, поднимаясь и направляясь к лежащей.
- Ушел. И он, и толпа, и эти свечки, - Корье был явно навеселе, он хихикнул, прикрывая кулаком улыбку. - И эта шля-япа с перьями. А потом вдруг всё завертелось, а я смотрю - лежит... Это действительно она, мистер Хьюстон? Да, конечно, она, таких красивых ног я не видел давно.
Лил наклонился над Фредой, не слушая болтовню Корье, который все говорил о летающих шляпах и женских ножках, хрипло похихикивая. Лишь только Хьюстон притронулся к плечу лежащей, она вздрогнула, словно ладонь Лила была горячей, повернулась набок и открыла глаза.
- Как ты, фреда? - спросил Хьюстон. - В порядке?
- Ты почему здесь? - четким злым голосом спросила Фреда. - Как ты вошел? Убирайся!
Ненависть к женщине, которая сломала ему жизнь, жгуче вспыхнула в груди Лила, он готов был пнуть ее ногой, поднять и грубо вытолкать из квартиры. Но, подавив в себе этот порыв, он сказал дружелюбно:
- Это ты пришла ко мне, дорогая.
Фреда недоверчиво огляделась, стала подниматься, отталкивая протянутую руку Лила. Взгляд ее остановился на улыбающемся Корье.
- Это мой друг, он поселился в твоей бывшей комнате, Фреда. Ведь я не знал, что ты вернешься, - объяснил Хьюстон спокойно. - Луиз Корье, отставной майор.
Пока его представляли, Луиз успел отхлебнуть очередной глоток из фужера, а затем проговорил:
- Теперь, мадам, когда вы растаяли: фу! - и нет, а затем возвратились опять, можете называть меня просто по имени.
Не обращая внимания на слова Корье, Хьюстон продолжал:
- А это - моя жена, миссис Фреда Хьюстон.
Корье поднялся из кресла и, поставив почти пустой фужер на столик, театрально раскланялся.
Фреда растерянно улыбалась, поглядывая на мужчин и говоря:
- Очень приятно, сэр. Только я хотела бы поправить вашего друга, моего бывшего мужа: моя фамилия не Хьюстон, а Роул.