— О-ох! — согнулся от боли агрессор.
Пенсионер тут же завернул руку мужчины назад — до противного хруста в суставе, и тот взвыл и, подчиняясь боли, повалился на лавку.
Андрей Андреевич ловко вытянул поясной ремень и, накинув его на шею поверженного громилы, завел под его вывернутую правую руку. Затянул ремень петлей и свободным концом, завязав его узлом, аккуратно и точно зафиксировал.
Электричка тем временем замедлила ход, и Павлов посмотрел в окно.
«Кажется, «Кунцевская»…»
Остановки в черте города частые, расстояния между платформами и станциями короткие, так что риск не успеть на последнюю электричку до Звенигорода был преизрядный. Но оставлять агрессивного попутчика наедине с мирными, хотя и редкими пассажирами было нежелательно, и Андрей Андреевич решил довести разговор до логического завершения.
— Я тебя предупреждал. Ты не понял. Извини. Придется закончить вечер в милиции. Вставай!
Он поднял с пола выпавший у бандита нож и зафиксировал лезвие под подбородком громилы. Держать нож левой рукой было неудобно, но важнее было следить за завернутой кистью противника. Правой рукой, не выпуская свой портфельчик, пенсионер уцепился за только что построенную связку «рука-ремень-шея» и слегка ткнул недруга коленом под зад:
— Шагай!
Поезд остановился, двери с шипением раскрылись, и первые десять шагов по вагону они проделали след в след. И лишь в тамбуре их встретили еще два припозднившихся пассажира. Вполне приличного вида, хотя и без признаков высокого интеллекта на лицах. Они удивленно и даже испуганно глядели на старика и его пленника, и Павлов кивнул:
— Добрый вечер. Ребята, помогите этого отконвоировать. Хулиганит. Ножом машет. Здесь милиция недалеко. Подержите его с боков, а то мне неудобно спуститься.
Мужчины кивнули и молча подхватили лысого. Андрей Андреевич благодарно улыбнулся. Он видел, что теперь-то на последнюю электричку вполне успевает.
Ночной звонок
Пронзительный звонок разрывал ночную тишину.
— Господи! Ну кого несет ни свет ни заря?
Адвокат Артем Павлов, прогоняя остатки тяжелого зимнего сна, разлепил затекшие глаза и попытался рассмотреть свои наручные часы, вместо того чтобы прекратить мучения телефонного аппарата. Наконец он отложил свой хронометр, так и не поняв, то ли пятнадцать минут оставалось до трех, то ли прошло после девяти, добрался и до звенящей трубки:
— Алло. Слушаю вас…
— Але, сынуля! Это мама!
— Мама? Что такое?
— Что-то случилось с отцом! Он не пришел вечером с работы. Пропал куда-то.
— С отцом? А где он был? Звонил вообще? — Артем, прижимая плечом к уху трубку, натянул брюки и рубашку.
Пунктуальный папа не только никогда никуда не опаздывал, но и предупреждал о любых отклонениях в своем ежедневном рабочем маршруте. Нехорошие предчувствия одолевали все больше и больше, а мама, не переставая, причитала:
— Ой, не к добру все это, сынок. Я накануне сон плохой видела. Ой, не к добру.
— Мама! Прекрати про свои сны! — не выдержав, одернул ее Артем, но тут же смягчил тон: — Мамуля, не волнуйся. Все будет хорошо, сейчас разберемся. Жди на телефоне, — он уже набирал — параллельно — телефон дежурного по городу.
— Дежурный, полковник Малахов, слушаю вас.
— Товарищ полковник, добрый ве… в смысле, доброе утро! Вас беспокоит Павлов Артем Андреевич, адвокат.
— Здравия желаю. Чем можем помочь в столь ранний час?
Полковник явно был настроен доброжелательно, и Артем не стал терять времени.
— Понимаете, странная ситуация… Личная. Мой отец, Андрей Андреевич Павлов, сегодня, то есть уже вчера, не вернулся домой.
— Хм. Понятно. А откуда?
— Он должен был приехать с работы. Работает в районе проспекта Мира. На «Рижской». Проживает за городом…
— Может, тогда лучше с областным ГУВД переговорить? — неуверенно предложил дежурный, но адвокат тут же перебил:
— Нет-нет! В том-то и дело, что за городом, но в Москве. Это поселок с московской юрисдикцией. Городского подчинения. Понимаете?
— Угу, — грустно ответил полковник, потерявший надежду спихнуть это явно обещающее быть проблемным исчезновение отца известного юриста. — Давайте приметы.
— Тридцать второго года рождения, но выглядит лет на десять моложе. Седой, рост сто семьдесят пять. На правой щеке, ближе к носу, родимое пятно размером и формой с сушеную горошину. На подбородке в самом низу косой шрам длиной два сантиметра. Так, еще. На левом ухе возле слухового отверстия небольшой вырост, примерно на пять миллиметров. Это остатки от операции в детстве по удалению так называемой серьги. Что еще?