– На перекур вышла, – вздохнула толстуха. – Имею право согласно трудовому договору. А то живу у тебя на дне депрессии, будто мне самой заняться нечем. А я похудеть хочу. Одежду красивую купить. Платье и чертовы каблуки. На свиданку пойти. А нет, сиди как проклятая, охраняй твоих вонючих мертвых зверушек в речке.
– Так похудей. Спортом займись. Бегай по утрам до лесочка и назад, – мягко толкаю ее в бочок.
– Дурак, – тихо шипит жируха. У нее трясутся щеки, она плачет. Мне никогда не приходилось еще успокаивать сотрудников своей депрессии, и я не знаю, как нужно себя вести с придуманными жирными девушками.
– А хочешь, я отменю дно депрессии? – внезапно интересуюсь.
– Ты че, с ума сошел? – в глазах у жирухи неподдельный ужас. – А я где работать буду?
– А ты не будешь работать, – помахиваю ромашкой. – Ты похудеешь и будешь на свиданки бегать. Куда сюда еще и работу воткнуть? График и так плотный.
Глаза жирухи подозрительно заблестели. Она хищно облизнула тонкие губы.
– А остальные что? Удалишь мое дно – в другие проход будет закрыт навсегда.
– Обещаю по ним не скучать, – ухмыльнулся я. – Ты не переживай, надо будет – моя что-то другое придумает. Она у меня фантазерка. Вообще по секрету тебе скажу – я с ней разводиться думаю.
Впервые в глазах жирухи увидел неподдельный интерес к происходящему.
– Ну давай, решайся, – и я ткнул девушке прямо под нос ромашку. – Попробуй, погадай на ромашке – любит или не любит?
Та недоверчиво взяла цветок, повертела его в руках и аккуратно оторвала лепесток.
– Любит, – тихо пробормотала она. Я ухмыльнулся и сообщил:
– Дна депрессии первого уровня больше нет.
В этот миг я оказался на своем диване в луже пота. Она смотрела на меня с легким испугом и нескрываемой обидой.
– Вот засранец, – прошипела Она. – Ты зачем все уничтожил? Мне теперь заново все, да? С нуля? Опять двадцать пять?
– Милая, я ведь предупреждал тебя, что сегодня не в духе, – и я расплылся в улыбке. Думаю, со стороны это больше напоминало оскал.
Она вскочила с дивана и выпорхнула в окно, с досадой хлопнув оконной рамой. Обычные женщины после такого больше не возвращаются, но с этой ничего нельзя знать заранее.
– Попробуй медитацию, крутая штука. А не поможет – обливайся холодной водой по утрам, – крикнул я ей вслед.
Блин, как же душно. Надо принять душ.
Ассенизаторы
– Ну ты посмотри на этих фраеров! − Кепка швырнул на стол забегаловки стопку бумаг, и те рассыпались веером. Его напарник в синем спортивном костюме с четырьмя белыми полосками метнул быстрый взгляд и, оценив обстановку, снова принялся читать книгу, покачиваясь на стуле. Кепка раздраженно наматывал круги вокруг стола. Он остановился у окна и стал вытряхивать из пачки сигарету. Та решила, что терять уже нечего, надо довести происходящее до крайности и долго отказывалась вылезать, а потом и вовсе упала на грязный пол. Я сделал глоток пива.
– Не, ну ты видел, ну стерва, а? – взорвался возмущением Кепка.
– Не подписал? – лаконично поинтересовался Абибас. Кепка отрицательно помотал головой. – А я тебя предупреждал, − и напарник снова уставился в книгу.
– Я, Виталий Степаныч, понять не могу, − нервным, прерывистым голосом обратился Кепка к Абибасу. – Почему нет никакой возможности перевести молодых и перспективных сотрудников с грязной физической работы в отдел разработки? Почему мы, Виталий Степаныч, с тобой обречены на прозябание, − Кепка вынул из кармана и стал вертеть в руке игрушку-пищалку для собак, которую отобрал у пациента во время последнего задания. – Почему мы не можем переключиться на создание стратегии, когда главные разработчики воображения уже двести восемьдесят лет наслаждаются своим старческим маразмом? – и Кепка со всей дури швырнул об стену игрушку. Та от неожиданности заорала дурниной. Абибас, который уже привык к вспыльчивому характеру напарника, даже не оторвался от книги.
– Ты, Николай Антонович, уж больно близко все принимаешь, − спокойно проговорил Абибас. – В древнеиндийской культуре существовало понятие каст. Нарушение социальных границ между кастами приводило к таким проблемам, что и не позавидуешь. Но чем плохо? Дал тебе Боженька родиться купцом – вот и дружи с купцами. Повезло родиться брамином – водись с умными и богатыми. А если уж появился ты на свет среди слуг – ищи радость в этой судьбе, и будет тебе счастье. Поэтому, − Абибас посмотрел на напарника, − закройся и включи терпелку. Нервы здоровее и зубы целые.
– Ты, Виталий Степаныч, кажешься умным существом, − вздохнул Кепка, − но порой такую чушь несешь, что и слушать тебя неловко. Какие касты, если мы все – всего лишь одномоментные проявления универсума воображения, в равной степени обладающие его природой?