*
Через неделю.
*
– Как твой праздник в школе?
– У меня был самый вкусный пирог среди снежинок! Так завуч Катерина Викторррна сказала!
– Как все прошло на музыке?
– Мать, пирог – просто огонь, дирижер ел и нахваливал. Хорошо, что ты большой испекла – всем по куску досталось.
– А как твоя презентация?
– *кисло* Знаешь, твой пирог – это единственная часть презентации, которая понравилась зарубежным партнерам.
– О боже, я тебе дала с собой пирог? Вот дура!
– Не переживай, он пришелся кстати. По крайней мере, хуже точно не стало. А твои дела как? Как твои успехи?
– Думала о том, зачем я живу. Смысл жизни пока не нашла, но нашла пирог. Со шпинатом и брынзой в пресном тесте. Тоже неплохо, правда? Хочешь кусочек?
Я найду тебя
– Мама, папа, – курчавый малыш замер в дверном проеме. Мама и папа, сидевшие на диване в обнимку, обернулись. – А почему я у вас родился?
Родители чуть сконфуженно переглянулись.
– Ну, видишь ли… Когда мама и папа очень любят друг друга…
– Ой, ну вас с вашим сексом, – с досадой махнул рукой ребенок. – Я не про это! Почему я появился именно у вас? Почему меня не родила соседка тетя Валя?
Мама и папа снова переглянулись, на этот раз в растерянности.
– А почему ты бы хотел родиться у тети Вали? – осторожно уточнила мама.
– Она Сеньке разрешает смотреть мультики до десяти вечера, – признался ребенок. – Но вообще она мне не нравится. Такая крикливая! Ты, мамочка, самая лучшая на свете, я тебя люблю!..
На лице у мамы заиграла улыбка.
– …Но я все равно никак не пойму, почему я родился у вас с папой, – мальчик сел рядом с родителями на диван. – Почему ты, папа – мой папа? Почему у вас родился именно я, Леша, а не какая-то Маринка?
– А мы и не хотим Маринку, – поспешно вставила мама.
– Конечно, не хотите, я ведь самый лучший, – безапелляционно заявил мальчик. – Почему бабушка – моя бабушка? И почему я родился семь лет назад, хотя мог потерпеть и родиться вчера? Вы не знаете?
Родители переглянулись пожали плечами. Они выглядели очень удивленными.
– А может, – стал фантазировать Леша, – вы прежде, чем родиться сами, подписали какой-то договор? Что встретитесь, поженитесь, родите мальчика Лешу? И я подписал договор, что согласен родиться у вас? А может, мы с вами жили раньше, много-много дет назад, и тогда так сдружились, что решили и в этой жизни не расставаться? А может…
… Леша не помнил, что в одной из прошлых жизней он действительно уже встречался и с мамой, и с папой. Он познакомился с будущим отцом в тот момент, когда проломил ему череп кистенем во время боя. Ловко извернувшись, он проткнул живот другого вражеского воина и несколько раз провернул оружие.
– Я найду тебя и отомщу в следующей жизни! – прохрипела перед смертью будущая Лешина мама.
Я толстая?
– Я толстая?
– Нет, – спешно отозвались горы. – Нет, – торопливо подхватили леса. – Нет, – убежденно зашептали спящие дома. – Нет, – закивали фонари у дорог. – Нет, – взвыл ветер. – Нет, – завопили ночные городские кошки. – Нет, – в ужасе запищали мыши в подвале. – Нет, – зловеще каркнула ворона, заглядывая в освещенное окно.
– Нет, не толстая, – скорбно сложила губы складкой продавщица косметики тетя Варя в экране ноутбука. Ее вызывали как скорую психологическую помощь по Скайпу. – Тут хайлайтером подмажем, там антицеллюлитным кремчиком обработаем, сделаем контуринг, пудровые бровки – и прямо конфетка худенькая, а не девочка.
А что оставалось? Цирковая воздушная гимнастка Стелла перебьет всю посуду в доме, переломает своими крепкими руками всю мебель, выбьет стекла в окнах, схватит кошек за хвосты, раскрутит да зашвырнет за синее море, схватит мышек за усы, раскрутит да зашвырнет за полярный круг и расколошматит еще половину города самыми неинтеллигентными методами, если ты ошибешься с ответом. Или с его скоростью.
И тогда цирковая воздушная гимнастка Стелла обратила гневный взгляд на супруга.
– Ты… промолчал?
Супруг, белый клоун Василий Петрович, увлеченно дымил сигаретой, ловко стряхивая пепел в блюдце за миг до того, как он упадет на рукоделие.
– Василий Петрович! Ты промолчал? Я толстая? – загремела Стелла. Горы замерли. Леса застыли. Дома посмирнели. Кошки и мышки обнялись, зажмурившись. Ворона в панике улетела, да налетела впотьмах на столб, сердито и неожиданно для себя крякнув. Продавщица косметики тетя Варя возмущенно приподняла левую бровь.
– Не шуми, моя девочка, не шуми, моя дюймовочка, ребенка разбудишь, – Василий Петрович отложил сигаретку и развернул свое вязание. Он широко расставлял руки, чтобы укутать ставшую необъятной Стеллу с крохотной спящей на руках девочкой. Тепло-кремовая шаль в узор «ананаску» окутала Стеллу, и теперь воздушная гимнастка еще больше напоминала гору, правда, умиротворенную и добрую гору.