– Ты так сидишь спокойно, будто ничего не произойдет, – взорвалась мама, хлопнув рукой по столу. – Бутерброды свои жуешь. Вот скажи: что у тебя в голове вообще? Начитался своих дурацких античных фаталистов! А мог бы, – она поднялась с табуретки, чтобы переставить сапоги в прихожую, – уроки учить, а не дурью маяться! Сидишь тут, целыми вечерами в телефон свой пялишься. Интернет тебе отключу, вот что!
Мамина сумка взорвалась воплем мобильного – звонил мой дядя Серёжа. Мама ответила на звонок, погрозив мне пальцем – мол, я с тобой ещё не закончила.
– Ма, пусть он сегодня на антресоль не лезет, – замахал руками я. – Ножка табуретки треснула. Она развалится, а он упадёт и шею себе свернёт, ещё два месяца на растяжке будет!
– Серёжа, ты бы приехал завтра в гости, племяннику бы своему мозги вправил, что ли, – с раздражением затараторила мать, отворачиваясь от меня. – Да что я, я всего лишь слабая женщина, я ему слово – он мне десять! Здоровый телёнок вымахал, а в голове – ветер ходит! Знаешь, как тяжело самой сына растить? Ему мужской авторитет нужен! Приезжай! О, и прихвати мамин сервиз в лиловые розы, не забудь! Где-где, на антресоли он у тебя, мы ж с тобой вместе туда его ставили! Он в коробке за стопкой словарей…
Я махнул на всю эту предопределённость рукой и взял с тарелки третий бутерброд.
Измена
С чего-то надо было начинать, и я неуверенно двинул женщину локтем в грудь – магазинная давка сама по себе не возникнет. Моя соперница по выбору огурцов, леди в одних синих чулках и ярко-малиновой помаде, растянула рот в хищной улыбке:
– Еще один шаг, уважаемый, и я поцелую воротник твоей рубашки!
– Подумаешь, – безразлично зеваю.
– Тебя жена на порог не пустит, – свирепо шипит моя противница, и ее помада поблескивает в свете магазинных ламп.
– Ха, нашла, чем пугать! Хоть всю спину расцелуй! – и я решительно схватил огурец побольше.
Жены у меня не было.
Вернее, не было уже.
Знаете, как это бывает? Сперва у меня были жена, собака, кот, цветы на окнах и дочь-первоклассница. Первой ушла жена. У нее была чудовищная привычка спать в непредназначенных для этого местах, например, в постелях чужих, даже незнакомых со мной мужчин.
Следом за ней ушла дочь-первоклассница. Она посадила меня за столом, устроилась напротив и завела очень серьезный разговор:
– Папа, я так больше не могу. Я всего лишь простая первоклассница и не готова к подобным испытаниям. Неделю назад у меня закончилось стиранное белье. Вчера мы доели мои бантики с первого сентября. Отец, я ухожу к бабушке и дедушке. Меня ждут еще 11 лет общеобразовательной школы и светлое будущее. С тобой мне этого не видать, – и, собрав свои трогательные книжечки и тетрадочки, действительно ушла.
События торопливо накапливались. Следующей сломалась собака. Сперва она делала вид, что ее и соседку не объединяет ничего, кроме утренней прогулки во дворе. Я сам попросил женщину Люду из квартиры напротив выгуливать собаку, потому что рано выходил на работу, а псина любила понежиться в постельке, и сама мысль о том, чтобы вырваться из-под мягкого одеяла в хмурые объятия мокрого утра во дворе казалась ей кощунственной. То ли рассказывала собака, запихивая свои вещи в чемодан.
– Мне нужно пространство, и Людочка обещала подарить мне весь мир и свозить летом на дачу! Она разрешает мне рыться возле мусорки! У нас с ней вообще столько общего, мы – родственные души, а ты домой приходишь со своей дурацкой работы и даже не спросишь, что я ела целый день! – гавкала собака, запихивая миску с остатком корма прямо на дно сумки. Я хотел ей предложить пакет, чтобы корм не вываливался и не пачкал ее вещи в чемодане, но собака вдруг так пристально на меня посмотрела и так горестно вздохнула, что у меня аж дух перехватило.
– Какой же ты все-таки бестолковый, – отметила собака будто про себя и, вызывающе помахивая хвостом, отправилась за любимой игрушкой в кухню. Соседка стояла в дверях, изо всех сил стараясь не встретиться со мной взглядом, и нетерпеливо выстукивала костяшками пальцев канадский военный марш. Я не смог опознать, какой именно – они мне все кажутся одинаковыми.
Кот поберег мои чувства и ушел ночью, молча и не прощаясь. Я понял это с утра, когда умывался и не увидел кошачью бритву и зубную щетку.
С тех пор, как мы с кактусом остались вдвоем, прошел год. Это без преувеличений был лучший год моей жизни. Кактус очень неприхотлив, он не требовал богатых подарков, ел как птичка, не ныл по пустякам и ухаживать за ним было легко и приятно. Сегодня я ушел с работы пораньше и спешил домой, чтобы отпраздновать с ним этот небольшой, но такой важный для нас обоих срок. Я прикупил бутылку хорошего вина, надеясь создать интимную обстановку. Я купил огурец и авокадо – хотя, если честно, они были не против. Уже в подъезде я воровато обрызгал одежду средством от комаров – я знал, что кактусу это нравится. Подлая бабенка в синих чулках оставила два малиновых отпечатка на воротнике рубашке, но кактус подслеповат и вряд ли это заметит.