– Проходи, садись, Нина Максимовна, – бывший сотрудник органов госбезопасности, а ныне старший инспектор отдела кадров перелистал для порядка страницы личного дела, выдержал паузу, и поскольку Нина ни о чём его не спрашивала, произнёс следующий монолог:
– Та-аак. Дерябина Нина Максимовна, год рождения 1961-й… Сколько тебе? Ммм… двадцать шесть лет, образование высшее профильное, историко-архивный институт, специальность «архивное дело». Сколько ты у нас работаешь?
Не дождавшись ответа, кадровик продолжил:
– Ты у нас работаешь семь лет. Что я могу сказать? Ты девочка работящая, неконфликтная, опыт работы имеется, место себе найдёшь, устроишься куда-нибудь… – И встретив Нинин непонимающий взгляд, закончил уже другим тоном. – В общем так, моя хорошая. Ты сейчас пишешь заявление на увольнение, формулировка – собственное желание, вот прямо здесь и сейчас. А я тебе пишу хорошую характеристику, распишу все твои достоинства: что работы не боишься, на сверхурочную остаёшься без напоминаний, с посетителями ладишь, к сотрудникам подход имеешь и к начальству с уважением-пониманием… Не характеристика – конфетка с ликёром! А не договоримся по-хорошему, уволю по-плохому, и ни в одну приличную организацию тебя не возьмут. Полы мыть будешь, плевки чужие подтирать… Чего побелела-то вся?.. Маша! Маш! Неси скорее нашатырь, тут у меня Дерябина в обморок падать надумала.
Нина сдержала рвущийся наружу гнев, выбеливший её лицо до оттенка «белый призрак», и спокойно сказала:
– Не надо нашатырь. Я напишу заявление.
– Вот и умница. Люблю иметь дело с умными людьми.
Она не умная, она дура. Трудолюбивая, честная, ответственная, с высшим профильным образованием, вся такая правильная дура.
О том, что её уволили из Ленинской библиотеки – главной библиотеки страны – в Нининой коммуналке никто не узнал: Нина сказала, что взяла отпуск, а не поехала никуда потому, что хочет отдохнуть дома. И только Мишуню рассказала правду, давясь слезами и зажимая ладонью рот, чтобы всхлипов не слышали соседи.
– Ооо, – пожалел Нину Мишунь. – Не грусти, скооо-ро в вашем дооо-ме начнут выдавать ооо-ордера, у тебя будет но-ооовая жизнь, будет всё по-друго-оому, будет всё хорошо-ооо. Ничего-ооо, всё пройдёт.
Нина вытерла слёзы. Мишунь говорил верно. В новой жизни её ждёт новая работа, новые знакомые и новые друзья. У неё скоплены деньги – те, что приходили из Марнеули от мамы, и те, что дала бабушка Зина с продажи папиного дома. Есть на что жить. А работу она найдёт. Вот переедет в новую квартиру – и сразу же начнёт искать работу! Даже хорошо, что всё так вышло: кто знает, где будет её новый дом? Вдруг очень далеко, и до работы придётся добираться два часа… и столько же обратно! Всё что делает бог – к лучшему, так говорила бабушка Маша. У меня всё в порядке, у меня всё хорошо, – повторяла Нина как заклинание, как мантру, убеждая себя во лжи, которой – хотелось верить.
– Ооо! – обрадовался Мишунь. Нина поцеловала его в лоб, подхватила на руки и закружилась по комнате, не зная, куда себя деть, с кем поделиться этой внезапно нахлынувшей радостью.
* * *
Пронырливая Раиска Баронина подробно расспросила жильцов соседнего дома о том, кому какие дают ордера. И узнала вот что. Первый ордер давали в старые дома, к тому же неудобно расположенные: в узких улочках, где дома смотрели окнами друг на друга, или же рядом с зоной строительства, где днями напролёт ревели бульдозеры, в воздухе стояла пыль, а стёкла дребезжали от ударов вколачиваемых в землю свай. Окна, как правило, выходили на трамвайные пути или на задний двор магазина, где по ночам, нагло игнорируя закон о соблюдении тишины, разгружали фуры с товарами, было шумно и светили в окна яркие прожектора. Жильё по первому ордеру, как правило, не брал никто, все отказывались. По прошествии некоторого времени им предлагали второй ордер, и начиналась лотерея: если не нравилась квартира либо район, можно отказаться, но кто знает, каким будет третий, последний ордер?
Прежний вернуть нельзя: возвращённые ордера сразу же выдавали другим. Случалось, что отказавшиеся от двух первых ордеров получали по третьему роскошную квартиру в хорошем, благоустроенном районе. Или горько жалели. Но квартиру всё равно приходилось брать, третий ордер последний, другого не дадут.
Посовещавшись с мужем, Рая поделилась добытой информацией со Зверевыми. Кристиану с Ниной решили в детали не посвящать: получат ордера и разъедутся, Баронины займут освободившиеся комнаты и «поживут хоть немного как люди». Зверевы на жилплощадь не претендовали: их двое, а Баронины вчетвером ютятся в одной комнате со старухой, страдающей ночным недержанием и прочими старческими заморочками. От одного храпа с ума сойдёшь, через стену слышно. Пусть забирают обе комнаты. Соседнюю пятиэтажку расселили почти всю, скоро и за нашу возьмутся.