Она сняла с полки четвёртый том «Энциклопедии животных», подаренный Витькой десять лет назад. Остальных томов у неё не было, только этот, «Земноводные и рептилии» – со змеями и крокодилами. Некоторые иллюстрации были словно присыпаны серым порошком. Митяй работал в типографии, и Витька дарил Нине бракованные энциклопедии и художественные альбомы – подарки неоценимые по тем временам, в магазине такое не купишь, только по подписке. А где она, подписка? Ты попробуй, подпишись.
Открыла первую страницу, прочитала выученные наизусть корявые строчки»: «Нина поздравляю тебя с восьмым марта, желаю счастья и хорошо учится. Витя», подумала в который раз, что «учится» и впрямь надо было хорошо. И заплакала.
* * *
Между тем разговор на кухне продолжался.
– Как я жить буду одна? Словом не с кем перемолвиться… – рыдающим голосом говорила Кристиана.
– Не вой. Дадут тебе квартиру какую-никакую, на хорошую не рассчитывай, там и старость встретишь, там и помрёшь одна, глаза твои никто не закроет, горевать никто не станет по тебе. Раз такая дура! —Раиска не удержалась в трагической скорби, соскочила на привычное.
– Я всю жизнь одна, все меня ненавидят, – завыла Кристиана пуще прежнего. – Тут я хоть с людьми. Пусть ненавидят, зато хоть словом перемолвлюсь когда-никогда, а там говорить разучусь… Пани Раечка, а может вы меня подселенкой возьмёте? Тогда уж точно три комнаты дадут. Я долго-то не проживу, умру, вся квартира вашей будет.
Рая вспомнила, как у неё пропадали крышки от чайника – каждую неделю, словно проваливались в преисподнюю. Криськиных рук дело, кто ж, кроме неё… Митяй паяльником приварил крышку к цепочке, а цепочку приварил к чайнику, намертво. А однажды Рая застала Кристиану за подлым делом: пользуясь тем, что в кухне она одна и никто не видит, панна Крися сыпанула в бабы Машину кастрюлю столовую ложку соли.
«Бульон пересолила, мясо в рот не взять, голая соль! Как же я забыла, посолила второй раз… – сокрушалась баба Маша. – Как же это я… Что ж теперь делать? Внучка из школы придёт, чем накормлю? Уж как она вчера радовалась: суп из баранины, мясной, наваристый! Что я ей скажу? Кипятком если разбавить, так будет одна вода…Солоно-то как!
Рая знала, что мясо Дерябины позволяли себе редко, по причине вечного безденежья: пенсию Машико Нугзаровне не платили, в семье работала одна Натэла, а ели трое. Кристиану Рая не выдала, но с того дня не оставляла варево на плите без присмотра.
10. Отстранённо
Со «смотрин» ехали долго, на автобусной остановке простояли сорок минут, что-то там случилось, авария или просто сломался автобус… И всю длинную дорогу Кристиана гудела в Нинино ухо о своём. Слушать её не хотелось, но куда же денешься?
«Ты глупая ещё, молодая, – поучала Кристиана. – Подумай, пока время есть. Если двушку возьмём на двоих, Витька твой как собачка к тебе прибежит. Панна Рая мне жалилась, в Галькиной-то семье ему несладко, тестюшка с тёщенькой в рот смотрят, каждый кусок считают, каждую ложку. Жмийоватэ (жмотистые). Галька родителям не перечит, отец большой начальник, солдафон, ему попробуй возрази, прибьёт. И квартира та не Галькина, а родителей её, Витька там никто и звать его никак. Их с Галькой в проходной комнате поселили. Вот же люди… У самих спальня, столовая да гостиная, а молодым угла не нашлось. Витька-то давно на тестя зубы точит, а Галька ковриком пшед роджичами расстилается, перечить не смеет. Так что долго он там не продержится, твой будет. Я помехой вам не стану, готовить могу, когда и полы вымою, когда и с ребёночком твоим посижу, езли бэндзе тшеба (если будет надо).
Нина представила их с Витькой семейную жизнь с панной Крисей и Галей, которая, конечно же, приедет и устроит скандал. Будет кричать на весь дом, и никакие стены, никакая звукоизоляция не устоит перед гневом отвергнутой женщины, которой Витька клялся в любви, а потом клялся ей, Нине. Грош цена таким клятвам. Не нужен ей Витька. И Витьке она не нужна. И маме, которая за семь лет прислала ей четырнадцать открыток – с новым годом и с днём рождения. На открытках пальмы, море и чужая незнакомая жизнь, в которую Нину не приглашали.
Кристиана сыпала слова – горькие как соль, которую Раиса Баронина советовала подсыпать горстями в Нинину жизнь. Нина прижалась щекой к холодному автобусному окну и думала о своём.