– Подожди… ты же сама говорила, ей девяносто лет, в Смольном училась… не могла она далеко уйти, во дворах заблудилась и забыла где её дом, такое со старыми людьми бывает, я читала, – заторопилась Нина, уже понимая, что бывшая хозяйка квартиры официально признана умершей, иначе бы Нина не получила ордер, не жила бы здесь.
– Соседи-то говорят, квартира нехорошая, неладно с ней… Освятить бы надо, и мебель выкинуть, а ты оставила. Нина согласно кивнула: оставила. Люстра красивая, старинная, и зеркало тоже. Оклеит фольгой с обратной стороны, станет как новое. Этому фокусу её научила бабушка, Нина запомнила, и теперь представился случай проверить.
– Соседи-то говорят, – передразнила она Таню. – А ты их бредни повторяешь.
– Вряд ли кто поселится, говорят. А тут ты появилась. Ну, я испугалась…
– Ага, испугалась. И с перепугу пришла проверить, с кем я тут чаи распиваю, вечер коротаю, – засмеялась Нина.
Одиночество отступило, потерпев сокрушительное поражение.
18. Данила
Данила Миронович Беседин, правнук знаменитого на всю Москву чекиста и внук полковника КГБ, в свои тридцать два года был дважды женат и дважды разведён, от третьей невесты сбежал к отцу, которому поклялся, что не женится никогда и ни на ком. «Не зарекайся, сын. Двум смертям не бывать, а третьей не миновать» – пошутил отец, переживший два инфаркта.
Третий оказался последним.
Родительскую квартиру на Кутузовском проспекте Данила продал, не испытывая сожалений. И осуществил свою давнюю мечту: купил участок земли с лесом, где собирался строить дом. Места красивые, дачные, на участке ёлки верхушками в небо упираются, в берёзах подберёзовики растут, забор к речке спускается, калитку открыл и ныряй. Узкая полоска берега заросла дикой малиной, красноталом и крапивой. Если выкосить (малину, пожалуй, надо оставить), будет пляж! Песка машину высыпать… Чёрт! Там же не проехать… Ничего, на тачке перевезёт (интересно, сколько тачек в самосвале? Скоро узнает). Эх! У Данилы захватило дух.
В первый его приезд, когда договаривался о цене, Даниле на плечо скакнула с дерева белка, цепляясь коготками, спустилась по руке на ладонь, зыркнула вопросительно бусинами глаз. Владелец участка извлёк из кармана два грецких ореха, положил оторопевшему Даниле на ладонь: «Избаловались, понимаешь. Не угостишь их – пикают, обижаются. Ещё бананы любят, даже шкурками не брезгают, на ветку повесят сушить. Ты им летом поилки вешай, наполнять не забывай. Ну так что, по рукам? За белок денег не беру, даром отдаю».
Белка выбрала орех, скакнула с ним на ветку, взбежала по стволу. Где же она будет жить, когда здесь начнётся строительство? И лес сводить рука не поднимается… Но куда же денешься? Надо строить дом, теплицу, баню… Семьи у него нет и уже не будет, у отца не будет внуков, а у деда правнуков, и для кого он так размахнулся – купил тридцать шесть соток земли (если с речкой считать, то все сорок) – Данила и сам не понимал, но вот – хотелось, аж внутри зудело, построить дом, и непременно под старину. Такой как на соседнем участке.
Участок с гулькин нос, пятнадцать неухоженных соток, заросших старыми берёзами. А дом красивый, низ каменный, верх из брёвен, с мансардой, с трубой на островерхой крыше и жестяным петухом на вертящемся флюгере. Ни дать ни взять – барская усадьба!
На участке копошилась детвора, мал-мала-меньше, на грядках возилась женщина неопределённого возраста. Похоже, что мужских рук в доме нет. В первое же воскресенье Данила купил торт и килограммовый кулёк конфет (попросил, чтобы положили разных: шоколадных, вафельных, желейных и леденцовых) и напросился к соседям в гости:
– Здоро́во живёте, граждане и гражданки! Воды не дадите попить? А то мне ночевать негде, – пошутил Данила. – Я участок рядом с вами покупаю, вот посмотреть пришёл на соседей. Беседин Данила Миронович. – И протянул опешившей хозяйке раскрытый паспорт.
Удостоверение предъявлять не стал, кто её знает, как отреагирует. Данила восемь лет работал в адвокатуре, успел навидаться всего и решил не рисковать.
– Захарова Надежда Павловна… можно просто Надя, – представилась соседка, слегка ошарашенная появлением неожиданного гостя.
– Можно просто Данила, – отозвался гость.
Стол накрыли в беседке. Детям Надя отрезала по куску торта, отсыпала по горсти конфет, остальные унесла в дом.
– А то в момент съедят, назавтра не оставят. Конфет мы не покупаем, сахаром обходимся. Муж один работает, а едоков семеро. Раньше-то ничего жили, а как Миша инвалидность получил, на заводе работать тяжело ему. Частным извозом занимается, с деньгами то густо, то пусто. Квартиру сдаём, а сами здесь живём, круглый год. Дом просторный, всем места хватает. Зимой-то хлопотно, конечно, печь протопить, воду с колонки натаскать, водопровод-то в доме есть, да вода из него не течёт… А платить за неё приходится. Да и дрова недёшево стоят. Старшим в сентябре в школу идти, школа в посёлке, пешком не дойдёшь. Возить придётся.