– Искали её?
– А кто искать-то будет? Одна жила. Да и лет ей было за девяносто, померла гдей-то, видать.
Заявление о пропаже человека в милиции не приняли.
– Она вам кто? Родственница? Соседка? Нет? А кто?
Нина стала объяснять и запуталась «в показаниях»: найдите не знаю кого, ушла не знаю куда, три года назад.
– Три года как бабушка пропала, а обращаетесь только сейчас? Что?.. Не бабушка она вам? В квартиру заселились по ордеру, на законном основании, никто вас не выселит, живите спокойно. Может, бабулька к родне уехала на жительство, родня-то есть у неё? Нет родных? Не знаете? Послушайте, девушка… как вас там… Нина Максимовна. Возьмите своё заявление. В нём даже год рождения не указан. Кто ж так заявление о розыске подаёт? Ни даты рождения, ни паспортных данных… Идите домой, не мешайте работать. Найдут вашу старушку. Нашли небось давно, в дом престарелых определили, и живёт, хлеб жуёт, с маслом.
20. Крест святой Нины
Пословицу о том, что время лечит, сложили не зря. Нина привыкла к новой жизни, в которой никого не было, но лучше быть одной, чем вместе с кем попало, так, кажется, у Омара Хайяма? Нина могла бы ему возразить, что – лучше всё же не одной, а с кем-то, но не с кем попало, а с кем тебе хорошо. Но как ему возразишь, он умер давно…
Хайям, наверное, тоже жил один и любил сочинять стихи. А Нина любила вечера, когда темнота прячется за плотными гардинами, время тянется как густой сироп, в гостиничном гарнитуре «Верди» отражаются блики тёплого света, отбрасываемого (разбрасываемого по всей комнате!) подвесками старинной люстры, на пузатом комоде тикают часы, в пальцах мелькает иголка и сами собой рождаются узоры, которые украсят льняную скатерть, и Натэла будет удивляться и восхищаться на все лады. Приедет же она когда-нибудь!
На новый адрес из Марнеули приходили редкие письма, в которых мама писала одно и то же: интересовалась Нининым здоровьем (Нина отвечала, что здорова, даже если болела), сообщала, что у них проблемы с деньгами, у Тамаза на иждивении мать и сестра (Нина отвечала, что деньги она пришлёт, но мама неизменно отказывалась) и что пригласить Нину к себе они пока не могут: с ними живёт Манана Малхазовна, мама Тамаза, а единственную свободную комнату они сдают. (Ох, лучше бы Натэла молчала, чем так лгать!) Письма Нина убирала в комод и никогда не перечитывала.
Одинокие вечера не угнетали и дарили забытое ощущение спокойного счастья. Зеркало! Всё дело в нём! Нина ему помогла, отчистила оправу, отмыла и отреставрировала амальгаму, что стоило немалого труда. И теперь зеркало благодарило: отражало, возвращало ей саму себя, потерянную за длинный, до предела напряжённый день, задёрганную требованиями, просьбами, окриками, напоминаниями…
– Дерябина, в субботу в оперчасти лекция по кредитам, я тебя записала, начало в два, не опаздывай.
– Нин, посиди за меня, я чайку попью. Ладненько? Ко мне не вставайте, открытие вкладов в четвёртом окне!
– Дерябина, тебе завтра на Дмитровку, в 616-й филиал, за тобой шестнадцать часов отработки, не забудь. Ты небось думала профилонить?
– Завтра в другой филиал, послезавтра в свою смену, а в субботу на учёбу. Наталия Михайловна! Это же четыре дня подряд! А нельзя кого-нибудь другого послать?
– А ты у нас всезнайка, учиться тебе не надо, пусть другие учатся. Сказала в два, значит, в два. Списки от всех филиалов поданы уже, не перепишешь, – меняла тон заведующая. – от нашего филиала одну тебя посылаю. Другая бы поблагодарила, а ты отказываешься.
– Спасибо, Наталия Михайловна…
Заведующая добре́ла лицом и садилась за свой стол с сознанием исполненного долга. Очередь нетерпеливо перетаптывалась и возмущалась:
– Девушка, может, хватит уже разговаривать? Мы, между прочим, ждём.
– Я с заведующей говорила, вы же слышали.
– Нет, вы посмотрите на неё! Ещё и огрызается. С заведующей поговорите после, а сейчас займитесь работой.
– Дерябина, что там у тебя опять? Девочки, разгрузите четвёртое окно, там опять затор.
Заведующей бесполезно объяснять, что сегодня седьмое число, выдача пенсий и полно народу, а Жмакова пьёт в подсобке чай, а её работу делает Нина… Мать Леночки Жмаковой работает директором магазина «Одежда», заведующая одевается только у неё, к услугам Наталии Михайловны лучшие товары. Поэтому Леночкиных отлучек заведующая старательно не замечает, а могла бы вытурить её из подсобки и посадить на выдачу.