Я вспомнил нашу беседу с Костиком, просьбу Люсеньки помочь ему. Ее мольбы найти сандалик. Я понимал, что существует некая связь между вещами этих несчастных страдальцев. Сандалик Люсеньки, люгер Кости, упавшая с платформы птица-свистулька подростка с глупой улыбкой. Кажется, Костя называл его Валерой. Я решил рассказать все Кеме.
– Кема, нам нужно поговорить. Здесь происходят странные вещи…
– Я знаю. И мне очень страшно. Я читала твои записи. Жуткий бред… бред…
– Кема, это не бред и не сон. Почитай дневник своего старика. Вспомни, что он рассказывал в детстве…
– Я ничего не хочу об этом слышать и знать! Ясно?! Ты просил меня жить. Я живу. И пытаюсь даже найти что-то хорошее. Но я не хочу погружаться глубже.
Пока я раздумывал – обидеться мне на ее слова либо сделать вид, что ничего не произошло, она потянулась ко мне, обняла и грустно зашептала в ухо:
– Прости меня, пожалуйста. Я не готова к этому кошмару. Я только обрела кусочек счастья… тебя… знаю, звучит нелепо… но…, не рассказывай мне все эти ужасы. Я ничего не хочу знать. Я хочу быть с тобой, и если суждено случиться чему-то страшному, то пусть это произойдет как-то неожиданно… только будь всегда рядом…
Я гладил ее по голове, обещая, что больше ничего не расскажу.
Все происшествия я записывал в тетрадь. Позже я не раз замечал, что Кема читает мои записи. Я делал вид, что не знаю об этом, Кема делала вид, что ничего не читала. Мы оба играли в игру, целью которой было убедить друг друга в том, что ничего не происходит. Кема не задавала вопросов, я не вдавался в подробности. Лишь попросил ее еще раз пройтись по спискам, вдруг удастся найти люгер и заодно птичку-свистульку. Но Кема не нашла ни того, ни другого. Оставшиеся две комнаты мы разбирали с особой тщательностью и азартом. Вписывали каждую мелочь, торопились.
Защищаясь от холода, мы несколько суток включали газ на кухне, жгли старые стулья и дверцы шкафов в тазу, часами нежились в ванной комнате. Самым сложным было покидать горячую воду, возвращаясь в ледяные комнаты. Странным было то, что после нашего пробуждения зима сменилась летом, но холод никуда не делся. Так продолжалось довольно долго.
Костик не появлялся. Несколько раз играла жуткая песенка, по ночам слышались топот и стоны, кто-то скрипел за стеной. Однажды, когда мы проснулись и за окном стояла глубокая чернильная ночь, я направился в нужник. По пути запнулся обо что-то мохнатое, трясущееся, теплое, словно живое. Увидеть не увидел, но испугался до жути. Нечто, издавая мерзкие протяжные стоны, отползло в одну из комнат. Я включил везде свет, взяв лом, пошел следом. Существа нигде не было. Место, где я запнулся, еще долго оставалось теплым, словно там кто-то лежал. В другой раз, разбирая шкаф, я залез в кучу, состоящую из кожаных пальто, меховых горжеток и старых полушубков. Странное существо, напоминающее гигантскую ворону, пронзительно закричав, выпорхнуло невесть откуда, заставив меня резко отскочить в сторону. Ударившись об стену, существо, громко хлопая крыльями, шмыгнуло в форточку и, пролетев несколько метров, растаяло черными жирными каплями. Капли так и остались на пыльной глине детской площадки, словно проехавшая цистерна с битумом дала течь, и смола расплескалась по дороге.
Холод, странные явления, пугающие звуки, постоянное чувство тревоги. Мы с Кемой понимали, что надвигается какая-то угроза. Хотелось верить, что мы ошибаемся. Мы никогда не пожелали бы никому разделить нашу участь. Я много размышлял над тем, как бы поступил, будь у одного из нас шанс спастись. Уйти, оставив Кему одну, было невозможно, даже представлять такое было жутко. Я бы просто не смог существовать, зная, что она тут, в этом аду. Остаться, позволив Кеме обрести счастье свободы, – чудовищный исход, кошмар, от которого я отмахивался, как от внезапных мыслей о смерти близких. Решил не думать об этом совсем. Если такое случится – лучше растаять, как та ворона.
***
– Дядька, вставай скорее. Да вставай же…
Я проснулся от чьего-то горячего дыхания. Костик, склонившись надо мной, шептал мне в самое ухо.
– Костик, ты куда подевался? Я так долго тебя ждал. Рассказывай, где пропадал?
– Некогда, дядька…
– Снова они за тобой гонятся?
– Да нет, эти отстали на время. Тут другое – ну скорее, дядька, скорее…
Я ринулся за Костиком, который повел меня вглубь квартиры. Комнаты особо не поменялись, но в месте, где раньше была глухая стена, появился проход в какой-то двор с постройками. Я ошалело оглядывался, ничего не понимая. Костик торопил меня что было сил.