Костик о чем-то меня спрашивал. Я не слышал его. Подумав, что я отсутствовал больше часа, спросил Костика, не приходила ли Кема.
– Нет. Спит еще твоя мамзель.
– Спит? Как спит? До сих пор?
– Дядька, ты чего? Тебя всего пять минут не было. Давай пистолет.
– Ты знал, что там сторож, что там охрана с винтовками?
– А если и знал? То что?
– А то… ты меня зачем туда послал?
– А ты что, забздо?
– А ты меня на свои штучки не бери, понял? Сам небось забздел туда сунуться? Нет твоего пистолета, у Чемодана остался.
И тут Костика прорвало, он начал кричать, а затем крик перешел в плач.
– Да не могу я, понимаешь, не могу туда пройти. И они сюда не могут. Раньше мог, а теперь… думаешь, если бы сам мог – просил бы тебя? Сейчас закроется проход, и больше никогда, никогда туда не попасть и пистолет не найти, и мне без него отсюда не свалить…
– Угомонись и не реви. Нашел я твой пистолет. Уйдешь спокойно. Только расскажи мне, как спастись.
– Нашелся?! Что ж ты раньше-то не сказал, давай его скорее…
– Нет. Скажешь, как нам спастись, и пистолет твой.
– Да не знаю я, как спастись. Они же у тебя ничего не брали?
– Кто они?
– Ну они. Которые играют с нами в эту игру. Мамаша, которая затащила нас сюда…
Костик внезапно замолчал.
– Чего молчишь?
– Тс-с-с-с, слушаю. Вдруг проснулись?
Я невольно прислушался, но ничего не услышал.
– Дядька, я тебе все-все расскажу. Ничего не утаю, только ты мне поклянись, что пистолет отдашь.
Я щелкнул ногтем большого пальца по переднему зубу и быстро царапнул шею. Костика это вполне удовлетворило. Мы сели за стол, я раскрыл тетрадь, и Костик поведал мне свою историю.
***
Все началось с той злополучной ночи. Костик не хотел возвращаться домой. И, как назло, пошел первый весенний дождь. Сильный, проливной. Ночевать на улице или под мостом стало невозможно. Холодно, снег еще не стаял, да и участковый знал каждый закуток их ночлежек. Вокзалы, парки и прочие убежища, где можно было скоротать ночь, кишели милиционерами. В ту пору на беспризорщину обрушились такие облавы, что не осталось ни одного безопасного закоулка. Ночевать у друзей было крайне опасно. Всего пару часов назад они грабанули продуктовый ларек. А Володя Аварийный в горячке пырнул продавщицу заточкой. После такого их будет искать весь город. Перетрясут каждую квартиру.
Договорились разбежаться до утра, в привычных местах носу не показывать, ночевать там, где придется, а лучше всего – зашухериться где-нибудь в укромном уголке, чтобы завтра, в крайнем случае, послезавтра дать стрекача из города.
Костика трясло. Не от холода, а от того, что в первый раз при нем убили человека.
Он давно жил этим миром. Отец – рохля и тряпка, слабохарактерный человек не приносил домой денег. Мать, злая на отца за его вечное «не могу», нашла себе ухажера, ушла к нему, а потом вернулась побитая и месяц жила, как примерная жена. Костик не простил предательства. Мать-лярва снова стала таскаться по мужикам. Отец от горя и бессилия запил. По пьяному делу в нем просыпалась дикая, буйная ярость. Он выбегал в подъезд, дрался с соседями. Точнее, соседи его били. Он только хорохорился до первого хлесткого удара по лицу. А после падал на пол, сворачивался калачиком и прикрывал лицо руками. Чаще всего бить его никто не собирался. Костик поклялся, что такой размазней не станет никогда. Связался с детдомовскими беспризорниками, затем с какими-то урками, а в прошлом году вступил в банду самого Коли Самосвала. Проку от Кости было мало. В основном шнырял за куревом и водкой. Но форсу было не занимать. Его боялись и уважали в школе, ему завидовали во дворе. Пацан, что называется, в авторитете. И вот теперь надо тикать из города. Денег нет, друзей верных тоже. Все шестерят перед Самосвалом, а сами продадут за копейку.
Костик брел по ночному городу, моросящий дождь перешел в ливень. Он забежал в первый попавшийся двор. Одинокий палисадник, балкон на первом этаже. Тихо, спокойно и вроде бы даже сухо. Жаль нет газет, постелил бы себе вместо перины. Нарвал мокрой травы, залез под балкон. Там было зябко. Воняло сыростью. Зато хоть дождь не хлестал. Спать Костик после пережитого не мог. Все думал о женщине. Небось дети остались. Трудилась, на кусок хлеба им зарабатывала, не таскалась по мужикам, как шалава. А Володя взял и зарезал. И теперь никогда и ничего у нее не будет. Костик твердо решил, что если станет взрослым и богатым, то разыщет детей этой женщины и даст им много-много денег. А сколько – он еще сам не знал. Чтобы на машину хватило, и чтобы все лето в санатории отдыхать и каждый день питаться в самом дорогом ресторане одними котлетами по-киевски и шашлыком.