– Костик…
– Прощай, дядька. Спасибо, что нас спас. Пусть тебе тоже повезет. И еще. Прости нас, это мы виноваты, что вы тут. Мы двигали комнаты и, видно, увлеклись, поэтому вы сюда и провалились. Сначала был какой-то парень с женщиной, а потом вы. Но они уже…
В это время он дотронулся до люгера. Изумрудная яркая вспышка озарила кухню. Снова дом потряс ужасный грохот, от которого я полетел на пол. Но в этот раз мне повезло. Не было никакого паровозика, пыток и палачей с гигантской бритвой.
***
Тот-кто-следит-за-темнотой выследил и поймал меня. Он был похож на страшного оборотня из газеты, которую я читал в детстве. Тогда я с отвращением вырвал ужасную картинку и выбросил в окно. А потом долго боялся спать, представляя, как скомканная бумажка поднимается вверх.
Чудовище схватило меня внезапно, вырвало из объятий Кемы и замуровало в стену. Жадно припав губами к моей груди, оно стало пить мою ненависть, хотя мне было некого ненавидеть.
Я с криком проснулся и сел на кровати. Стоял жаркий полдень. Кема, не открывая глаз, прошептала мне: «Тс-с-с, успокойся, мой мальчик», а потом нежно поцеловала. Я вдохнул ее запах и снова уснул.
Вещи были переписаны до последней катушки ниток. Еще одна тетрадка была исчерчена различными вариантами перемещений комнат. Внизу содержались мои пометки – куда и в какой последовательности мы заходили накануне. Третья тетрадь содержала мои записи, наблюдения, конспекты диалогов с Люсенькой и Костиком. Все, что было хоть немного важным, записывалось в деталях.
После ухода Костика комнаты перестали двигаться. Видать, Валерик и не собирался прятаться от своих обидчиков. Теперь, когда я знал тайну перемещений комнат, вторая тетрадь не имела никакого смысла. Комнаты двигали дети. Мы лишь вносили элемент неожиданности. Я постоянно возвращался к словам Костика о моем друге и какой-то женщине, бывших тут до нас. То, что это были Дэн и Наталья, я не сомневался. Что же с ними стало? Где они? Куда подевались? Как не вовремя все-таки исчез Костик.
Валерин брелок-собачку в ботинке я нашел на кухонном столе. Костик выполнил обещание. Итак, подведем итог. Люсенька спасена, Костик тоже. Теперь Валерка. Что будет дальше, когда и он спасется? Станут ли обитатели этой квартиры охотиться за нами? Притащат ли новых жертв? Этого я не знал. Но хоть какая-то цель давала возможность снова вставать, готовить еду, заниматься любовью, смотреть фильмы. Надежды на наше с Кемой спасение почти не оставалось. Некуда бежать, да и не от кого. Мы случайно попали в этот плен, оказавшись не в том месте в неурочное время. Но если спасти Валерку – что-то обязательно должно измениться. В этом я был уверен.
Валерка долго не появлялся. Точнее, играл со мной в одному ему понятную игру. Брелок давно был у меня, и Валерка подкарауливал меня то в ванной, то на кухне. Все время смеялся глупым смехом, думая, что я его не вижу. Стоило мне позвать его или сделать к нему шаг, как Валерка растворялся в воздухе, чтобы позже снова застать врасплох. А однажды я нашел его сидящим на полу, плачущим навзрыд. Я испугался, что он снова скроется.
– Валера, что случилось, почему ты плачешь?
– У-у-у-у...
– Ты можешь мне сказать?
– Не-е-е-ет…
Говорил он плохо, невнятно, половину звуков словно проглатывал, гнусавил.
– Валера, не плачь. Хочешь домой?
Он поднял на меня свои поросячьи глазки. В них отражалось непонимание и подозрение забитого животного, которое не знает, что его ожидает –то ли пинок под ребра, то ли кусок колбасы. Но через какое-то время взгляд стал острее, наполнился каким-то подобием осмысленности.
– Валера. Помнишь Костика, Люсеньку помнишь? Я освободил их.
– Ко-о-отя, Лю-ю-н-а…
Слюна обильно капнула на его искусанную майку. Я рассказывал о Костике, о Люсеньке, об их спасении, о люгере, о сандалике. Спрашивал про свистульку.
– А г-е-е Лю-ю-на? Ко-от-и-и?
Я не знал, что мне делать. Валера определенно помнил своих товарищей по несчастью. Но совершенно не понимал, что я ему рассказывал. Я бился с ним, пытался рисовать в тетради, объяснял по слогам – тот же эффект. Точнее, совсем никакого результата. Валера лишь спрашивал, где Костик и Люся, и огорчался, что их больше нет. А вскоре снова забывал об их существовании, да и о моем тоже. Он исчез, даже не взглянув на меня.