Мы исписали сотни страниц. Благо, запасливая родня скупала школьные принадлежности в неимоверных количествах. Под теткиной кроватью стопками лежали тетрадки, ручки, карандаши.
Однажды, работая над описанием своего десятого дня рождения, заметил Валерку. Он подбирался к свистульке. Я замер, боясь его спугнуть. Ну возьми же ее. Возьми. Шаг, еще шаг, быстрый, слишком быстрый взгляд на меня. Я еле успел спрятать глаза, чтобы не дать ему повод беспокоиться. И вот Валерик схватил свистульку и изо всех сил дунул в нее. Ни одного звука. Снова дунул. Ничего. Валера прижимал трубочку к губам, гладил птичку, но ничего не получалось. Я был готов поклясться, что в тот момент в Валеркиных глазах таилась обида. Обида ребенка, обманутого жестокими родителями, подсунувшими ему пустой фантик вместо конфеты. Он в сердцах бросил свистульку на пол, свистулька треснула. Валерка пропал. Эксперимент провалился. Все было кончено.
Я погрузился в депрессию. Вселенское везение, шанс один на миллион, давший мне несколько минут свободы, позволивший захватить свистульку, открывший портал, привел к полному краху. Шанс был потрачен впустую. Портал наглухо закрыт, свистулька не сработала. Несчастный Валерка уже никогда не спасется. И мы тоже. Интересно, что проще – надышаться газом, взорвать квартиру или прыгнуть в окно? Мне уже было все равно.
***
Глухо капает вода из крана. Кап-кап. Скучно, монотонно. Жарко. Я лежу на полу, Кема вроде бы дремлет. Кап… Капля стекает по тарелке, разбегается по белой эмали раковины, скатывается в сливное отверстие. Куда она дальше? На нижний этаж? В подвал? В канализацию? В океан? Превратиться бы в червя, сбежать отсюда через вонючую трубу. Совсем недавно я готов был отдать всё за то, чтобы хоть куда-то переместиться. Теперь мне безразлично. Лень даже включить газ, чтобы отравиться. Кеме, по-моему, тоже все надоело. Валерка давно не приходил. Но то, что его ловили, я знал и сам. Песенка играла все чаще. Не было ни Костика, ни Люси, которые могли увести его за руку и укрыть в своем убежище.
Раньше я проклинал себя за беспомощность. А сейчас меня это совсем не беспокоило. Хватит и того, что уже сделано. Я не Бог и не великий маг. Пусть все катится своим чередом. Сердце билось ровно и монотонно, как вода на кухне. Дум-дум, дум-дум. Было тихо, тоскливо, уныло. Я вздремнул. Проснулся от резкого запаха ацетона. Кема, открыв тюбик «Момента», подклеивала отломившегося фарфорового козленка к статуэтке, где на зеленой полянке стояла коза-мама в клетчатой юбке и шестеро белых кудрявых братцев-козлят. Козленка отломал я. Доставая статуэтку из серванта, зацепил ею массивные часы-петуха из черной бронзы. Не в первый раз поймал себя на мысли – ломаю я, а чинит кто-то другой. Почему-то снова вспомнил про Валерку. Я обманул его. Подсунул фальшивку. А он разозлился и шмякнул об пол. Валерке птичка больше не нужна. А для меня она – единственная память о далеком детстве. При ударе птичка треснула, но не развалилась. Ничего серьезного. Я взял у Кемы «Момент», аккуратно заклеил трещину спичкой. Протер спиртом, птичка стала как новая. Долго любовался ею, смотрел через прозрачную пластмассу на улицу. Почему-то вспомнились девочка Элли, Тотошка и Железный Дровосек. Только у них был Изумрудный город. А у меня – Бирюзовый. Кема ушла на кухню ставить чайник. Я лениво побрел за ней, поднес свистульку ко рту. Дунул… Тишина…
– Дебил, какой же я все-таки дебил.
– Что с тобой?
– Мне «посчастливилось» спереть свистульку без горошины. Небось единственную во всем парке. Какой в ней прок, если она не может свистеть?
В сердцах я с грохотом поставил пичугу на стол. Кема подняла ее, потрясла. Горошины и вправду не было. Я пошел к своим инструментам. Ящики с гайками, болтами, шурупами полетели на пол. Я обшаривал все закоулки, но так и не мог найти ничего подходящего. Потом очередь дошла до Кеминых вещей. Высыпал на кровать нитки, мелки, кусочки мыла. Иголки, масленку, спицы. В итоге – перевернул весь дом. Ничего, даже близко похожего на шарик. Жаль, что у деда не было внуков моего возраста. Иначе в доме обязательно остался бы игрушечный пистолет и круглые пластиковые пульки. Чем не шарики.