– Мы все равно ничего не узнаем, если они этого не захотят. Давай расскажем о том, что с нами приключилось, и тогда…
Дверь камеры распахнулась. Вошли двое солдат и военный с шевроном. Они насильно усадили меня на скамью, приковав какой-то пластиковой скобой к стене. Военный ткнул пальцем в аппарат на столе. Затем что-то сказал солдатам. Те схватили Кему и потащили к выходу. Я пытался вырваться, но скоба удерживала меня. Военный, указав на Кему, перевел свой взгляд на аппарат. Он опять сложил ладонь гусиным клювом и задвигал пальцами. Снова указал на Кему. Догадаться было несложно. Они отпустят ее, если я буду говорить. Выбора у меня не оставалось, да я и сам не видел проку в молчании. Я начал свой монолог, чтобы прерваться лишь однажды – мне принесли вонючей, пахнущей керосином, мутной воды.
***
Кему вернули в тот же вечер. Она нехотя рассказала о своих приключениях. С ней ничего плохого не сделали, лишь утащили в другую камеру и даже накормили чем-то вроде безвкусного рыбного желе. Когда ее вели по коридорам, она заглянула в одно из узких, больше похожих на бойницы, окошек. Там, на фоне серых, словно обугленных зданий занимался первый для нас в этом мире закат.
Кема сказала, что у нее в камере стоял такой же аппарат, и она тоже все рассказала, даже поведала о нашей доквартирной жизни. Разговор прервался стуком в дверь. В камеру внесли какой-то ящик. Осторожно подняв крышку, Кема заткнула нос. Это было нечто вроде переносного туалета. Свет был потушен. Измученные тяжелым днем мы, с трудом уместившись на узеньких пластиковых нарах, немедленно уснули.
Спали мы недолго. В камеру ворвалась толпа солдат. Вновь нам на головы надели колпаки и повели куда-то. В этот раз они не заламывали рук, не толкали в спину, лишь поддерживали под локти, чтобы ускорить движение.
Нас притащили в огромный зал, точнее, ангар. Внутри было светло. Лампы, похожие на сигарообразные крохотные дирижабли, светились, паря под крышей. Военные суетились, разглядывали какие-то карты, что-то спрашивали. Но мы ничего не понимали. Несколько раз прибегали вестовые. Каждый раз, как открывалась дверь, все, словно по команде, поворачивали головы. Они явно кого-то ждали.
Наконец в комнату вошел седовласый офицер в плотно подогнанном кителе. На нем не было респиратора. Его жесткие короткие волосы напоминали щетину. Над губой ежом топорщились аккуратные усы. В руках он держал нечто вроде указки. Когда он проходил под дирижаблями, на кителе замерцали какие-то значки – то ли медали, то ли знаки отличия. Все вытянулись во фрунт, приветствуя своего командира. Я сразу понял – ждали именно его. Мы с Кемой сидели на табуретках, солдаты не позволили встать, когда офицер приблизился к нам. Он начал говорить, и я понял, что прекрасно понимаю его речь, несмотря на акцент.
– Отокуда вы?! Отоведите нас на куда-а пиришри.
Я все же поднялся со своего места.
– Дом. Там был жилой дом. Мы шли по шоссе. А потом ваши люди захватили нас.
Офицер повернулся к своим, адъютант тут же принес ему нечто вроде подноса, на котором из тысяч мельчайших песчинок вырисовалась объемная подробная карта-макет. Поначалу я ничего не мог разобрать. Наконец увидел шоссе, разбитые танки, зеркала. Сориентировавшись, я ткнул пальцем в край.
– Там, мы шли оттуда.
Карта изменилась. Я пытался вспомнить, откуда мы начали свой путь. Карта менялась, едва я показывал направление. Наконец появились редкие разбитые дома. Адъютант слегка щелкнул по подносу, дома стали выше. Мне было любопытно, что удерживает песок и не дает ему развалиться. Кема, наблюдавшая за нами, указала пальцем в неприметную четырехэтажку.
– Вот. Дом моего деда.
Поднос поставили на стол, вокруг него сгрудились почти все присутствующие, что-то разглядывали, что-то шумно обсуждали. Меня подозвали к столу, Кеме велели оставаться на месте. Офицер повернулся ко мне.
– Мы просарушари ваш рапорт. Там ребенок-марьчик говорир о еще одних мужчинау и женщинар. Эта они?
Адъютант протянул мне какое-то стекло. В зеленоватой мути забрезжило изображение, которое заставило меня отпрянуть назад. На железных столах лежали почерневшие распухшие тела парня и девушки. Лицо девушки было прикрыто влажной тряпкой. Вместо лица парня зияла чудовищная кровавая дыра. В тот миг я был уверен, что вижу моего друга. Неужели это Дэн и Наталья? Повернувшись к офицеру, я спросил: