***
В какой-то момент пришлось подхватить нашу спутницу под мышки. Идти она больше не могла, но торопилась и торопила нас. Теперь фонариком светил я. Девчонка совсем обмякла. Мы осмотрели ее рану. Ветошь насквозь пропиталась кровью. Из кармана девчонка достала еще одну ветошь и трясущимися руками передала Кеме. Теперь бинтовать пришлось ей. Я держал фонарик, а Кема спрашивала:
– У тебя есть какие-то лекарства? Лекарства, понимаешь? Медисин? Медисин?
То ли слово ей было известно, то ли девчонка просто догадалась, о чем ее спрашивают, но она печально помотала головой.
Мы прошли совсем недолго, когда в воздухе повеяло сырой свежестью. Где-то вдали шумела река. Наша спутница, как одержимая, бросилась вперед. Мы едва поспевали за ней. Она бежала и что-то радостно кричала. Внезапно она исчезла, раздался короткий крик и стук.
Я бросился было вслед, но Кема вовремя удержала меня. Во мраке я заметил слабое свечение. Сделав еще пару шагов вперед, понял, что стою на краю какого-то уступа. Фонарик валялся внизу на песке. Над песком курилась сухая серо-сизая дымка. До фонарика было не больше трех метров. Когда глаза привыкли к полумраку, мы различили вдалеке влажно поблескивающую реку. Мы звали нашу спутницу, но слышали лишь ровный шум текущей воды. Выбрав место, я спрыгнул на песок. Подобрав фонарик осветил все кругом.
Кема вскрикнула. На небольшом каменном уступе лежала наша спутница. Ее спина была странно изогнута, глаза смотрели куда-то вверх. Кема заплакала. Тяжело дыша, я подошел к девчонке и закрыл ей ладонью глаза. А потом поднял легкое тело и бережно уложил на песок.
Кема спустилась по отлогому уступу немного дальше. Берег был крут только в этом месте.
Немного отдохнув, мы исследовали реку. Она была неглубокой, но очень холодной. Я поднял фонарик, но луч потерялся в густом дыме вверху.
Была ли это пещера или открытая местность – так и осталось неизвестным. Мы шли вдоль течения, пока работал фонарь. В какой-то момент песок сменился булыжником. Словно кто-то вымостил камнями всю равнину. Фонарь потух. Мы двигались на ощупь, опасаясь снова оказаться у края пропасти. Темнота сменилась полумраком. Я различал силуэт Кемы, крупные объекты тоже можно было разглядеть. Я взял Кему за руку после того, как пару раз потерял ее из виду. Тогда я кричал ее имя, Кема откликалась совершенно в другом месте. Мы двигались дальше, я выставлял руку перед собой, когда становилось совсем темно. В какой-то момент я нащупал склизкую ледяную стену. Где-то по стене с журчанием стекала вода, пахло сырой землей, плесенью и затхлыми деревенскими сенями. Дымка сменилась зябким стелящимся туманом. Кема крепче сжала мою руку.
– Макс, что это? Набережная? Канализация? Или снова река? Я по колено в воде.
Я сделал шаг в ее сторону и рухнул в холодную вонючую лужу. Вода отрезвила меня. Где-то вдали забрезжил слабый васильковый огонек.
– Кема?! – мой голос унесло порывом ветра. – Кема, ты где?!
Я прислушался. Вода журчала сильнее, но все равно было довольно тихо. В полутьме я различал лишь влажную стену справа от меня.
– Кема?!
Я снова прислушался. Тишина. Вернулся к стене. Прикоснулся к ней левой рукой, вновь позвал Кему. Ни звука. Лишь монотонное журчание воды. Васильковый свет пропал. Стало совсем темно. Я звал Кему снова и снова. Ударившись коленом о крупный валун, прокричал ее имя, что было мочи. А потом бросился вперед, не разбирая дороги. Я бежал и падал, вода берегла меня от увечий, но чем сильнее плутал, тем больше понимал, что мне уже не найти Кему. Я бежал очень долго, река не кончалась. Подумав, что бегу вдоль течения, резко принял вправо. И снова заплутал.
– Кема! Кема?! Кема!
Я кричал больше от отчаяния. Сколько там было скользких камней, громадных валунов? Я не хотел верить в очевидное – Кемы больше нет. Поскользнувшись, она, как наша спутница, расшиблась об один из них.