Сегодня в вагоне таких глаз был не один десяток. Год, другой, пять лет, десять — нам всем выпишут путевку «на курорт». Плещется в зрачках ужас, сводит скулы от злости и безысходности. Будь ты один — можно было бы застонать, заорать, разрыдаться, спрятаться под одеяло. Но ты не один, ты — часть рациона удивительного существа, тебе, пропитанному желудочным соком, практически переваренному, положено с упоением предаваться сладострастному садизму, цинично обличать и унижать тех, кого ты вне толпы искренне любишь. Да и не их вовсе! Разве толпа ведет речь о твоих родных и близких? Да нет же! Это про вдову академика, проживающую в четырех комнатах, тогда как ты сам с семьей ютишься в «однушке»; это про соседок, перемывающих тебе косточки на лавочке у подъезда…
Программный директор Семён будто не сидел на стуле, а торчал из него.
— Убью! — полуобморочно пообещал он.
— Так еще десять минут! — демонстративно постучав пальцем по наручным часам, ответил я.
— Лена, где ты? Пиджак Тимофею, галстук, быстро! Ты бухал, что ли?
— Сеня, так день рожденья ведь вчера… Да мы же вместе бухали!
— А. Да. Забыл, извини! И что мне с рожей твоей делать прикажешь?
— А я побольше трагизма на лоб напущу — пусть решат, что я всё утро плакал о судьбе Отечества… — Я принял из рук Семёна листок со своим текстом, пробежал глазами интересующий абзац. — Шутишь?
— А похоже?
— Похоже, что вот этим делом ты мне всю политику партии испортишь!
— Поздняк метаться, Тим! Наверху решили, что теперь ты будешь послушным мальчиком. Ты куда?!
— Позвонить. Я мигом!
Успел. Мама была уже одета, вертела в руках древнюю авоську.
— Привет, мам! Куда собралась?
— Тима, знаешь, Любка что-то к телефону не подходит. Как бы не случилось с ней чего! Съезжу, проведаю…
— Мам, тетя Люба сейчас на курорте, на Черном море.
— Да что ты? По путевке? А там что — уже тепло?
— Да, мам, там тепло, хорошо… Слушай, мне уже пора бежать. Пожалуйста, очень прошу — не выходи никуда из дома!
— А почему? Что случилось?
— Ничего, мам, просто холодно на улице. Поверь, сегодня тебе выходить не стоит. Ладно?
Разлуку с дочерью она перенесла вполне сносно, а вот Наташкин отъезд ее подкосил. Уже второй месяц она как минимум раз в неделю «теряет» бывшую сокурсницу Любку и всякий раз радуется, узнав, что та на курорте. Всё ждет ее возвращения, рассказов и впечатлений, а потом — всё заново. Узнай кто о таком ее состоянии, ей и самой бы быстренько оформили путевку… в принудительном порядке. Отменили у нас иждивение и домашнюю опеку. Болен — в гериатрический центр! Чем болен — без разницы. Пошел на поправку — по барабану.
Я не знал на сей момент ни одного старика, которому удалось бы вернуться с курорта.
— Доброе утро! В эфире нашего телеканала — блок новостей, и с вами — я, Тимофей Печкин.
Для начала — о курьезном. Вновь в Московском метрополитене пассажиро-поточное происшествие. Нам с вами было бы смешно, когда бы не было так грустно! В семь сорок четыре в переходе на Курской-кольцевой тридцатидвухлетний уроженец Тамбова был сбит спешащим на работу москвичом. С сотрясением мозга и многочисленными травмами пострадавший был доставлен в больницу. Очевидцы утверждают, что сам он и является виновником происшествия: зазевался, снизил скорость в потоке. Хочу напомнить, что это уже третий случай только за прошедшую неделю.
Где же та критическая отметка, что заставит власти обратить внимание на ситуацию? Несовпадение жизненных ритмов москвичей и гостей столицы становится настолько очевидным, что пора бы уже поднять вопрос о целесообразности допуска в Москву жителей провинции. В качестве альтернативы — предложить всем командированным сдавать нормативы ГТО, прежде чем покупать билет в наш город.
А теперь о главном. Вся страна замерла в ожидании, будет ли сегодня принята Госдумой так называемая Третья поправка к Федеральному закону «О защите старости». Напоминаю, что своим февральским Указом наш Президент внес в палату нормы, предоставляющие субъектам Федерации право на ограничение передвижения пенсионеров в общественных местах в рабочее время. Если Третья поправка будет одобрена, в пятнадцати субъектах России будет введен комендантский час для пожилых — с шести утра до двадцати трех часов, за исключением выходных и праздничных дней…