— Какие гадкие слова ты мне говоришь, — пожаловалась я, но улыбки не сдержала. — И я не стащила, я одолжила. А ты купишь ей новое.
— Я?
— А для кого я его… одолжила?
— Для меня? Правда?
Смотрел он слишком серьёзно, и улыбаться я перестала. Почуяла подвох, сбилась с шага и наступила Хэддоку на ногу. Он рявкнул, ногу убрал, а меня развернул в другую сторону.
— А ты на самом деле домоседка?
— Я художник, Артём.
— А при чём здесь это?
— При том, что я люблю тишину и покой. Они необходимы для того, чтобы работать.
Он задумчиво хмыкнул.
— А как же богемная жизнь?
Я только головой покачала.
— Ты кино пересмотрел.
Хэддок усмехнулся, разглядывая меня.
— Вот уж не уверен. Наверное, это ты такая… особенная.
— Может быть, — согласилась я и снова сбилась с шага. Чертыхнулась еле слышно.
Артём удивлённо приподнял брови и несколько ехидно поинтересовался:
— Это я на тебя так действую?
— Не ты. А кое-кто за твоей спиной. Только не оборачивайся! — шикнула я на него, когда он уже начал поворачивать голову.
— Кто там?
Я сокрушённо вздохнула.
— Рая.
Он в первый момент нахмурился, а затем разулыбался.
— Несчастливая соперница?
Я посмотрела с укором и Артём тут же скривился.
— Я же шучу.
— Не надо.
— По-моему, ты слишком серьёзно к этому относишься. Ну, смотрит она на тебя, и что?
Я вцепилась в его плечо.
— Она не смотрит, она меня разглядывает. И, наверняка, злорадствует.
— С чего бы ей злорадствовать?
— Откуда же я знаю?
Артём меня слегка встряхнул, снова повернул, чтобы я Раю, сидящую за столиком у стены, со своим кавалером, не видела, и вдруг подмигнул мне.
— На самом деле смотрит. Интересно ей.
— Очень мило, что ты мне об этом сообщаешь, да ещё таким тоном, — окончательно расстроилась я.
Он наклонился к моему уху и шепнул:
— Она просто завидует.
— Мне?
— Ты потрясающе выглядишь сегодня. Особенно, когда забываешь, что надо стесняться и сутулиться.
— Ты с ума сошёл? Я не сутулюсь!
Хэддок опустил глаза вниз, как бы проверяя это утверждение, и уставился в вырез моего декольте. Развернул меня, а у меня получилось ткнуть его носком туфли в лодыжку. Артём тихо охнул и посмотрел на меня укоризненно. С минуту мы молча скользили по танцплощадке, я посматривала на Краю через плечо Хэддока, встретилась с ней взглядом и тут же отвернулась, почувствовав неловкость.
— Астрид, хочешь, я сделаю так, что она больше не будет на тебя смотреть?
— Такое возможно? — не поверила я.
— Конечно. Как только у неё не будет повода.
Я задумалась.
— И что ты предлагаешь?
— Очень действенный способ, — заверил меня Артём. И прежде чем я успела до конца понять, что он имеет в виду, Хэддок притянул меня к себе и поцеловал. Точнее, он не целовал, а просто прижался губами к моим губам, очень крепко, я даже в первый момент не поняла, что же произошло. Мы остановились, кто-то рядом пробормотал слова извинений, видимо, едва на нас не натолкнувшись, а я напряглась, вцепившись в плечи Артёма и не зная, что предпринять. Ведь он не целовал меня! Просто играл, дурачился, и мне казалось, что я даже улыбку его чувствую своими губами. А меня бросило в жар, я крепко зажмурилась, и чувствовала себя дура дурой. Да, его губы обожгли, голова закружилась, дыхание сбилось, но всё это было не по-настоящему, и я это очень остро чувствовала.
Артём меня отпустил, я от него отвернулась и облизала губы. Не хотела я на него смотреть! Может, мне ему ещё и спасибо сказать? За то, что собой пожертвовал, одолжение сделал…
— Астрид… — позвал он немного расстроено, видимо, понял, что я отнюдь не рада его «помощи».
Вернуться тут же за стол было бы ошибкой. На нас и так все смотрели с любопытством, я прятала глаза, боялась столкнуться взглядом с Раей сейчас. И боялась не потому что было стыдно за поцелуй, а потому что… Вдруг все заметили, что целовал он меня нарочно, не по-настоящему? Эта мысль приводила меня в отчаяние.
— Астрид.
— Что?
Артём пару секунд подбирал слова.
— Я сделал ошибку?
— Да, наверное, — довольно легко отозвалась я. Даже сама себе удивилась. — Мы ещё танцуем?
Он взял меня за руку.
— Давай вернёмся за стол.
Я кивнула.
— Не знаю, обрадует ли это тебя, — усмехнувшись, проговорил Хэддок, подливая мне вина, — но она больше на тебя не смотрит.
— Наверное, ей надоел дешёвый спектакль.
— Всё-таки у тебя ужасный характер.
Я улыбнулась ему.
— Зато на тебя смотрит Наталья Викторовна. И, между прочим, делает это зря. Анатолий Сергеевич заметит и открутит головы вам обоим.
— Тебе будет меня жаль?
— Безумно. Я умру от горя.
— Зря смеёшься, тебе на самом деле будет меня не хватать.
— Кто тебе это сказал?
Хэддок пожал плечами.
— Мне так кажется. Я вношу в твою жизнь разнообразие.
Я долго смотрела на него. Артём не спеша потягивал вино, смотрел на сцену, а не на меня, и, по всей видимости, всерьёз верил тому, что говорил.
— Мне не нужно разнообразие, — наконец сказала я. — С моей жизнью всё в порядке.
— Ты на самом деле так считаешь?
— Прекрати, Артём. — Я всерьёз нахмурилась. — Это в твоей жизни бардак, ещё не ясно, есть ли у тебя вообще дом. Место, куда ты просто можешь приехать, где тебя ждут. И учить меня как жить, ты права не имеешь.
Он посмотрел на меня, а я отвернулась. И губы поджала, чтобы Хэддок случайно не заметил, что они дрожат.
— Ладно, — скрипучим и недовольным голосом проговорил Артём через минуту. — Пойду с Наташкой переговорю пока она одна. А потом поедем домой.
Я посмотрела Артёму вслед. Так странно прозвучало — поедем домой. Вместе, после ссоры, но мы едем домой.
Господи, о чём я думаю?
— Что она сказала? — спросила я, когда мы, спустя двадцать минут вышли из ресторана. Артём молчал, на меня не смотрел, только едва ощутимо поддерживал меня под локоть.
— Ничего путного. Обещала помочь, просила позвонить…
Я понимающе улыбнулась.
— Я же говорила… Никакого от неё толка.
— Астрид!
Я примолкла.
Домой мы отправились на такси. Пока шли к стоянке, я переживала, что Артём заартачится, начнёт бахвальничать, сам сядет за руль, а я ведь знаю, что выпил он сегодня не мало. Но он сам направился к такси, ведя меня за руку. В машине молчали. Сидели рядом на заднем сидении, смотрели в окна и молчали. Таксист рискнул включить радио, зазвучала какая-то песенка в стиле шансон, я начала ёрзать на сидении и вдруг заметила, что Хэддок улыбается, глядя в окно. Я легко стукнула его по руке, и он заулыбался шире. А когда вышли из машины у своего подъезда, ещё и напел мне эту самую песню, поддразнивая. Я толкнула его в бок.
— Хватит!
— Тебе не нравится?
— Нет.
— Ну, извини, «Лунную сонату» я не умею.
— А «Полёт шмеля»?
— Иногда мне хочется тебя задушить. Не знаешь почему?
Я кивнула.
— У тебя проблемы.
Артём рассмеялся.
— Нет, это у тебя проблемы!
Смеясь, мы вошли в лифт, Хэддок дурачился, всерьёз принялся воспроизводить «Полёт шмеля», причём свистом и на мои дальнейшие тычки не реагировал.
— Соседи полицию вызовут!
— Ну, подожди… Вот в этом месте я всегда сбиваюсь.
— Артём! — Я стукнула его по плечу, когда Хэддок повернулся, чтобы отпереть дверь.
— Цыц. — Открыл дверь и втянул меня в квартиру. Я забарахталась рядом с ним в темноте, попыталась дотянуться до выключателя, и вдруг поняла, что Артёму-то это сделать намного проще, но он почему-то с места не двигается. Стоит совсем близко ко мне и только дышит тяжело. Моя рука замерла в воздухе, я осторожно сдвинулась в сторону, стараясь от Хэддока отступить, но прямо за моей спиной была захлопнувшаяся дверь. Темнота такая, что перед глазами круги разноцветные, а слышно лишь чужое дыхание да тиканье часов на стене. Ощущения, словно в невесомости паришь, всё кажется нереальным и оттого не опасным. Наверное, поэтому я и не отвернулась, когда Артём ко мне наклонился. Его дыхание сначала коснулось моей щеки, потом обожгло шею, а в следующий момент я уже сама потянулась к нему.