Никогда раньше темнота меня так не волновала, не дразнила, не давала почувствовать вседозволенность. Я всё списывала именно на темноту. Я не видела Артёма, я его только чувствовала. Я отвечала на его поцелуй, сама его целовала, я не стукнула его по рукам, когда платье затрещало. Я слишком много выпила сегодня… Целый бокал вина, в которое явно что-то подмешали, иначе моё поведение не объяснишь.
Артём вдруг прервал поцелуй, но зато навалился на меня, прижав к двери, и шепнул мне на ухо, словно кто-то мог нас услышать:
— Кажется, у нас обоих проблемы.
Это я и сама прекрасно понимала. Прижималась щекой к его плечу, таращилась в темноту и пыталась справиться со срывающимся дыханием. Я поцелуй вспоминала, хотя нужно было бы к этому моменту уже остыть, включить мозги и Хэддока, со всеми его проблемами, из своей жизни выкинуть. Вот прямо сейчас. А я вместо этого провела ладонью по его плечу, пальцы сжались, сминая лёгкую ткань его пиджака, и я неожиданно услышала свой голос: — Их нужно как-то решать.
Артём потёрся носом о мою щёку и усмехнулся.
— Астрид, ты когда напиться успела?
Я откинула голову назад, чтобы ему было удобнее меня целовать.
— Понятия не имею…
========== Глава 13. ==========
Ну что, теперь я самая настоящая изменница, подумалось мне на следующее утро. Глаза ещё открыть не успела, а угрызения совести уже дали о себе знать. И ведь что самое интересное, я даже не была удивлена, только стыдно было за себя. И что на меня нашло вчера? Ведь даже на алкоголь не спишешь…
Я уже довольно давно проснулась и теперь лежала, подложив под щёку ладонь, и изводила себя этими мыслями. Я изменила Димке. Захотела и изменила. Самое страшное слово — захотела. Захотела!
Тишину в комнате ничего не нарушало, только дыхание Артёма за моей спиной. Глаза я приоткрыла, увидела солнечный свет, пробивавшийся сквозь плохо задёрнутые шторы, и снова зажмурилась. Уж лучше бы ночь никогда не кончалась. Пусть было бы темно, чтобы не видеть ни себя, никого другого. Так бы и барахтаться во вчерашней темноте, помнится, она мне такой уютной казалась.
А вот если бы не казалась, возможно, и не натворила бы я таких дел… Хотя, какой смысл гадать? Всё уже случилось.
Я не удержалась и вздохнула, а за моей спиной наметилось оживление. Артём перевернулся на бок, его рука оказалась на мне, а я внутренне сжалась и крепче зажмурилась. Не представляла, как посмотрю ему в глаза, когда он окончательно проснётся и меня решит разбудить. Я не знала, чего ждать от этого утра. А вдруг Артём решит поинтересоваться — жалею ли я о случившемся? Смогу ли я дать ему честный ответ? Мол, да, жалею. Потому что теперь всё чертовски осложнилось.
Да ещё Артём!.. Придвинулся ко мне, стиснул и шумно вздохнул прямо мне в ухо. А у меня внутри всё опять сжалось, сердце заколотилось, и я вдруг поняла, что вот сейчас он скажет какую-нибудь пошлость, вроде того, что он не ожидал от меня такого, что ночь получилась неожиданно хорошая, или того хуже — бурная, и тогда я его ударю. Или разревусь. Сама не знаю, чего от себя ждать.
— Есть хочу, — проговорил он, прижавшись к моему плечу колючей щекой, а я неожиданно поняла, что улыбаюсь. — Астрид…
— Я сплю, — фыркнула я и в доказательство натянула на себя одеяло.
— Не ври, ты давно не спишь.
Я не ответила, мне не до разговоров было, я старательно прислушивалась к себе. Напряжение спало и теперь помимо угрызений совести и смущения по поводу своего необъяснимого поведения этой ночью, пришло понимание того, что в моей постели, со мной под одним одеялом лежит парень и обнимает меня. И это совсем не Димка. А мне, если честно, не хочется его отталкивать и начинать заниматься самокопанием и самобичеванием. Мне вообще ничего не хочется. Нырнуть бы под это самое одеяло с головой, закрыть глаза и постараться ни о чём не думать, ни о чём плохом. Глаза я на самом деле закрыла, но только для того, чтобы успокоиться и от волнения не наговорить глупостей, когда всё-таки осмелюсь повернуться к Артёму.
Хэддок приподнялся на локте, подпёр голову рукой и теперь разглядывал меня, я даже с закрытыми глазами это чувствовала. Потом его палец скользнул по моей щеке, убрал прядь волос, и Артём всё-таки спросил:
— Жалеешь?
Я перевернулась на спину, сложила руки на животе и, наконец, рискнула открыть глаза и взглянуть на него.
— Я не знаю, — призналась я честно.
Он смотрел очень серьёзно, с лёгким прищуром, а через мгновение вдруг задорно улыбнулся и передразнил:
— Не знаю… Не знаю, а мне понравилось.
Получил кулаком по плечу и рассмеялся. Он веселился, а мне хотелось, чтобы он меня поцеловал. Артём казался мне таким незнакомым, непривычным, я до сих пор не понимала, что этот парень делает в моей постели, но хотелось, чтобы поцеловал. Чтобы не просто встал и тут же отдалился от меня, как это обычно происходило с Димкой, хотелось чего-то нового, непознанного, взрыва ощущений, как писали в книгах. Не чувств, а именно ощущений, от чувств одни проблемы.
А если попросить? Что в этом такого страшного? Правда, делать этого мне никогда раньше не приходилось…
— Артём…
— Который час? — Он с интересом обернулся на часы, затем посмотрел на задёрнутое шторами окно. Присвистнул. — Вот, а ты удивляешься, почему я есть хочу! Обед уж скоро.
— Артём!
Он уже сел, но оглянулся на меня. Выглядел немного настороженным, наверное, ожидал, что вот тут-то я на него своё раскаяние и выплесну, а мне потребовалась ещё секунда, потом всё же решилась, приподнялась, наплевав на то, что одеяло съехало с груди, и потянулась к нему. Обняла за шею и поцеловала. А наблюдая за растерянностью Хэддока, который на самом деле на несколько мгновений завис, постаралась не рассмеяться. Когда сделала то, что задумала, перешагнула через собственное смущение, мне стало легче, а вот Артём наоборот напрягся.
Я одеялом прикрылась и тихонько толкнула Артёма в плечо.
— Иди.
Он помедлил немного, но потом всё-таки поднялся, а когда из комнаты вышел, я упала на подушки и вздохнула. Кажется, я его напугала.
За завтраком Артём повеселел. С аппетитом поедал мой фирменный омлет с гренками, правда, улыбался мне уж слишком старательно. Я сидела напротив него за столом, пила кофе и думала, стоит ли с Хэддоком поговорить по душам. Пришла к выводу, что всё-таки стоит. Дождалась пока он доест (вдруг подавится? а я виновата буду, парни ведь весьма нервно относятся к подобного рода разговорам), подлила ему кофе, удостоверилась, что Артём подобрел, наевшись, и сказала: — Ты всё не так понял.
Он сделал ещё глоток кофе, не спуская с меня подозрительного взгляда, потом непонимающе качнул головой.
— Ты о чём? — осторожно поинтересовался он.
— О поцелуе, — со вздохом пояснила я.
— А-а… А я подумал…
— Я знаю, что ты подумал. А я о поцелуе. Ты слишком занервничал после него.
— Я занервничал?
— С лица спал.
— Глупости какие, — фыркнул Хэддок.
— Артём, я не знаю… возможно, я что-то делаю не так, веду себя странно… с твоей точки зрения, но это был просто поцелуй. Мне захотелось тебя поцеловать. Он ничего не значит.
Хэддок постучал чайной ложечкой по столу.
— А что он должен был значить?
Я спокойно улыбнулась.
— Да что угодно. Мог значить очень многое, а мог ничего. У нас с тобой второй вариант. — Я поднялась и начала собирать посуду со стола. Артём наблюдал за мной некоторое время, потом спросил:
— Почему?
— Наверное, потому, что нам обоим это не нужно. Или ты испугался, что я девушка из того анекдота?
Я забрала у него тарелку, Артём проводил взглядом мои руки, при этом сильно хмурился, и даже скрыть это у него не получалось.
— Я ничего не понимаю, — в конце концов, сказал он. — Какой анекдот? И с чего ты взяла, что я испугался?
— Анекдот очень бородатый. — Я сама удивлялась своему спокойствию, подобная хладнокровность была мне не свойственна. Составила посуду в раковину, оглянулась, в поисках бутылочки со средством для мытья, взяла губку, а потом уже вспомнила, что Артём ждёт продолжения. — Любимый Хедер анекдот, она говорит, что в нём правда нашей женской доли. Анекдот про девушку, которую вечером мужик на дороге подобрал, а она утром решает, где они шифоньер ставить будут.