Артём свирепо уставился на меня и ткнул пальцем в настенные часы.
— Четыре часа утра! Ты другого времени не нашла для разборок?
— А в чём проблема? Или у тебя с утра пораньше важное задание? Так ты бы предупредил, я бы будильник завела, пирогов бы напекла… Утомлять бы тебя не стала! — Швырнула в него банным полотенцем.
— Сумасшествие какое-то!
— Вот прав ты, прав! Слушай, а может ты и с квартирой мне наврал всё? Придумал басню…
— Астрид, хватит, в конце концов! — заорал он, а у меня мороз по коже пошёл. Испуганно сглотнула и решила предупредить:
— Ещё раз так крикнешь, соседи полицию вызовут.
— Вот именно. Не думаю, что им очень нравятся скандалы среди ночи!
— Они мне тоже не нравятся, к твоему сведению. А ещё меньше мне нравится, когда мне врут! А ты только этим и занимаешься. Кто ты у нас там, москвич? Вот и катись в свою Москву! У тебя там, наверное, нормальная, устроенная жизнь? Квартира, дача… — Голос предательски сорвался. — Жена, дети… Кто там ещё бывает? Ах да, любовница, как же без этого? Без этого никуда…
Артём устало опустился на кровать, а я за дверью ванной комнаты спряталась. Вытирала слёзы и старалась особо громко не всхлипывать. Умоляла себя успокоиться. Причём немедленно.
— Всё-таки женская логика — странная вещь, — вдруг сказал Хэддок. — Вроде бы начали разговор с того, что меня убить собираются, а закончили всё тем же — ревностью.
— Размечтался, — подала я голос из-за двери.
— Не ревнуешь?
— С какой стати мне тебя ревновать? Я может и дура, но не настолько. Мне про тебя всё понятно.
— И что же, если не секрет?
— Всё. Ты врун, подлец и бабник.
Артём помолчал, но затем хмыкнул весьма заинтересованно.
— Да… Более чем исчерпывающий ответ. Ладно, с вруном и бабником я спорить не буду…
— Ещё бы ты спорил, — не удержалась я.
— Да, не буду! Потому что это бесполезно. Но вот почему я подлец? Может, объяснишь? Что такого подлого я тебе сделал?
Вот тут я уже не стерпела и из ванной выскочила.
— Объясню. Объясню, Артём! Потому что ты попросту ворвался в мою жизнь и перевернул её с ног на голову. И, кажется, очень гордишься собой по этому поводу, не так ли? А уж после сегодняшнего вечера я совсем не уверена, что всё это было случайностью и стечением обстоятельств.
— И что же случилось сегодня вечером?
Хэддок снова смотрел на меня своими невинными зелёными глазами, а я его за это убить была готова. Кажется, он до сих пор считает, что я полная дура и ничего не понимаю. Или у него единое мнение по поводу всей женской половины человечества?
— Сегодня вечером ты потащил меня в этот дурацкий ресторан.
— Дался он тебе!
— Да, дался! Потому что для тебя это важно, и хватит уже притворяться. Я весь вечер голову ломала — зачем ты меня туда привёл. Тебе нужно было поговорить с Кириллом, а я мешала, легче было встретиться с ним наедине. Но ты всё равно настоял, чтобы я пошла с тобой. — Я развела руками. — Зачем? А потом всё встало на свои места.
На губах Артёма, как приклеенная, цвела снисходительная ухмылочка. Что бы я ни говорила, он выглядел всё более насмешливым, но я была уверена, что всё это чистой воды притворство. Каждое моё слово попадало в цель, и Хэддок всё больше напрягался, хоть и старался это скрыть.
Я слёзы вытерла и продолжила:
— Тебе просто нужно было показать меня Кириллу. Или ещё кому-то, кого ты ожидал встретить в «Трёх карасях». Правда? Чтобы все поняли — ты в этом городе по вполне понятной причине. Чтобы не думали, что ты рыщешь по городу в поисках своей бывшей жены, а видели — ты спокойно живёшь у любовницы. Отдыхаешь, так сказать! И как кстати этой любовницей оказалась я, правда, Артём? — горько проговорила я. — Ведь меня в этом городе каждая собака знает, и ты это очень быстро понял. Дяде моему «спасибо», который, будучи человеком неженатым, вечно меня таскал по всяким мероприятиям. Хоть кому-то это пригодилось!
Ухмылка на его губах дрогнула, но тут же снова расцвела.
— Поэтому ты и таскал меня по ресторанам, — закончила я дрогнувшим голосом. — Я, правда, не сразу поняла, в чём дело, но поняла. Лучше поздно, чем никогда, правда, Артём? — Я посмотрела на него, но он продолжал молчать, и стало ясно, что надеяться мне не на что. — Сволочь ты, Хэддок, — добавила я, изо всех сил стараясь сдержать слёзы, а Артём к моему ужасу ещё и кивнул, а потом и улыбнулся мне.
— Сволочь, Астрид. И очень хорошо, что ты это поняла.
— Я поняла, — еле слышно проговорила я. Вся злость и справедливое негодование неожиданно испарились, и осталась только пустота. Правда, я всё же предупредила его: — Не смей втягивать в свои афёры дядю, понял?
— Я и не собирался.
— Очень на это надеюсь. — Я запахнула на груди халат и направилась к двери, а Артём вдруг встревожился.
— Ты куда?
— Пройдусь. Благо квартира большая.
Артём смотрел на меня, и мне показалось, что он расстроен.
— Астрид, — вздохнул он, но я слушать не стала и из спальни вышла.
Астрид, Астрид… Вот как у него это получается? Я всю жизнь своё имя терпеть не могла, и когда Димка стал звать меня Ас, восприняла это с благодарностью и чуть ли не с восторгом, посчитала это поворотным моментом в жизни. Я всегда считала, что имя очень влияет на судьбу человека. У меня же имя не такое как у всех, а как с таким именем возможно женское счастье заполучить? А потом я вдруг превратилась в Ас и пришла к выводу, что это правильно, и что Димка, который моё имя поменял, и есть подарок судьбы, лучшего и ждать нечего. А как снова к Астрид вернулась, так поняла, что не в имени дело и не в том, как оно звучит, а в том, кто и как его произносит. Вот у Артёма и небрежное «Астрид» по-особенному получается. Как ни у кого. Вот только ему до моих ощущений никакого дела, судя по всему, нет.
Выйдя из спальни, я прошла на кухню, налила себе воды, а потом вышла на крышу. Ночь уже отступала, небо начало сереть, новый день вот-вот начнётся, а я ещё со старым никак не распрощаюсь. Пила воду маленькими глотками, а в горле снова комок и слёзы текут рекой. Я запрокинула голову и подставила лицо ветру, надеясь, что он их высушит. Самое ужасное, что я всё ещё ждала, что Артём сейчас выйдет на крышу вслед за мной и произнесёт всего два слова: — Давай уедем.
И я бы поехала. В Москву, на море, в вечную мерзлоту… Господи, я ведь на самом деле готова с ним уехать. Вот только он не позовёт. В этом я была уверена.
Но почему именно он?
Вдруг вспомнила, как Артём согласился с тем, что он сволочь, и тон был такой лёгкий, насмешливый… Он всё заранее продумал, я просто была ему удобна, и скрывать это дальше Хэддок не собирался. А мне-то теперь как? Я от обиды даже ногой топнула и снова заревела. В голос. Кого стесняться-то?
Ох, Артём…
Я понятия не имею, кто он на самом деле, как живёт и с кем. А вдруг у него на самом деле жена есть? И дети. Что из того, что он мне рассказал, правда? Если вообще хоть слово правды было. Единственное, что понятно — я в его жизни никакой роли не играю. Не то что важной, а вообще никакой. Сколько у него было, да и будет, таких Астрид? А также Наташек, Насть и далее по списку. А я в очередной раз показала себя с наиглупейшей стороны, ведь Артём прав, это на самом деле была сцена ревности.
— Я в него влюбилась, — проговорила я вслух и даже застонала в голос. — Дура. Ну, когда же ты перестанешь быть такой дурой?
Наверное, никогда. Наверное, это не лечится. Это врождённый недуг — патологическая дурость называется.
Я решительно утёрла слёзы. Нельзя так распускаться. Нельзя быть мямлей и плаксой. Но и вмешиваться я больше ни во что не стану. Уже ясно, что квартира моя Хэддоку не нужна, вот и пусть дальше сам своими поисками занимается, с бывшей своей разбирается, а я что буду делать? Ждать у моря погоды? Когда у Артёма все дела в нашем городе закончатся? А что потом?