Сколопендра рванула к нему со всей своей скоростью. Но и паук наш не лыком был шит. Подскочив со всей своей паучьей силы, перевернулся в воздухе и уцепился за потолок. Сколопендра из-за этого манёвра промахнулась и врезалась со всего маха в ту ямку, в которой он только что дрых. Оттолкнувшись ещё раз, паук накинулся на неё сверху, впившись своими челюстями в бочину своего незваного гостя. Раздался яростный писк, жаль, яда у него не было. Быстро обездвижить эту дрянь было бы очень кстати.
Сколопендра вывернулась, оставив кусок своего брюха в паучьих челюстях, и сама кинулась прямо к его голове, пытаясь откусить по самый корень. Прекрасно видя её траекторию, благодаря динамическому зрению, паучок быстро отступил, и морда жуткой твари врезалась в землю перед его лапами. «Странно я вроде таким быстрым раньше не был?А, точно! Я же усилил мышцы!», -мысль была внезапной. Но также внезапно и исчезла из головы, как появилась, стоило всё внимание собрать на протекавшей битве. Не дожидаясь пока враг восстановит равновесие, он кинулся на неё и вырвал ещё один кусок челюстями, теперь уже ближе к её башке. Писк теперь был больше болезненным, нежели яростным.
Быстрейшим рывком сколопендра поднырнула прямо под паука. Он пытался отпрыгнуть в сторону, но упустил нужный момент и вместо этого подставил брюхо под удар. Её челюсти впились в хитин без всякой жалости. «Как же больно то, ты дрянь многоногая! Я тебя сейчас на многочлены разложу!» Паучка впечатало в потолок тоннеля. Сколопендра не собиралась отпускать свою жертву, усиленно пережёвывая брюхо. Заодно она начала сворачиваться вокруг него, видимо стараясь ограничить подвижность. По иронии судьбы её повреждённое первой атакой брюхо оказалось ближе всего к челюстям паука. Он недолго думая рванул всем телом, помогая своей увеличенной силой, и впился в самое слабое место. Мышцы увеличили свою силу даже в челюстях, так что её хитиновая защита ломалась очень легко, хотя и его челюсти с трудом выдерживали такую нагрузку. Когда тварь, наконец, распалась пополам, паучьи челюсти не выдержали и дали большую трещину. «Чёрт снова калека!»
Сколопендра уже успела прокусить здоровую дыру в его брюхе, но когда паучок перекусил её тело пополам, она потеряла львиную долю своей опоры, а значит и силы. От терзавшей её боли тварь забилась в агонии, выпустив паука из своих жвал. Он быстро поймал её башку в свои покалеченные челюсти и с силой сдавил их. Нашему герою удалось пробить голову сколопендры насквозь, но в процессе та вывернулась так, что оторвала ему одну из хелицер.
«Тссс.... Как же больно! Я опять калека. Брюшко моё бобо. Ротик бобо…», - он смотрел на бьющуюся в предсмертной агонии половинку сколопендры, стараясь подбодрить себя и стерпеть терзавшую его сознание боль. Отгрызенный хвост уже затих и не подавал признаков жизни. Ещё немного и вторая часть окончательно подохнет. Но и расслабляться было нельзя.
Наш паук, сохраняя остатки разума и сознания, старался следить за обстановкой вокруг. Если ещё какая-нибудь тварь заползёт сюда на запах крови и разбросанных вокруг внутренностей, а он при этом отрубится, всё, хана. «Держись, насекомое! Ты ещё нужен миру! Ты, мать его, его ещё отымеешь! Так что терпи тряпка!», - мысленно он старался себя подбодрить и разозлить, как только мог. Нельзя терять сознание и пускать всё на самотёк. В ход пошли даже грязные мысли о том, как он станет опять человеком, и будет драть, всё что движется. Если ему удастся не сдохнуть в этих леса, то он обязательно заведёт себе нескольких девушек! Заделается богатеем, наделает кучу детей, и станет во всех смыслах счастливым человеком.
Через полчаса брюхо перестало кровоточить. На месте челюстей уже начала расти новая хелицера, пока ещё бледно розовая, маленькая, но уже росла. Ещё через два часа брюхо лишь немного побаливало, а хелицера уже имела половину от изначального размера. «Удивительная у меня способность к регенерации!», - эта способность и правда была полезна. Не известно, удастся ли её перенести в следующее тело.
Пока вокруг было тихо, и ничто не предвещало нового нападения. Напавшая сколопендра была одиночкой, видать тоже по ночам охотилась. Паук пролежал без движения ещё два часа, пока его хелицера не начала твердеть. Как только её твёрдость восстановилась полностью, он приступил к поеданию этой ублюдочной твари, что попыталась его сожрать. «Решил меня сожрать!? Да я тебя сам сожру! А ну иди сюда, дерьмо собачье!», - с прибаутками из прошлой жизни он подобрался к хвосту и приступил к поглощению поверженного врага. Хвост у него занял всего десять минут. Закончив с задней частью сороконожки, он приступил к головной части. Ещё через пятнадцать минут паучок прикончил и её.