Нина Ивановна весит под сто кило и способна массой раздавить того, кто посмеет ее ослушаться. Она до сих пор живет будто в советское время и ведет себя соответственно. Если вы задержали плату за квартиру, можете быть уверены, что ваша фамилия окажется в списке, вывешенном на первом этаже под грозной «шапкой»: «Позор должникам». Еще правление выпускает стенгазету «Прожектор», где кое-кто из жильцов, например Саня Теменов, подвергается резкой критике за частое употребление горячительных напитков.
А когда Олег Войнов, бросив жену и троих детей, переметнулся к хорошенькой Надюшке из пятнадцатой квартиры, Нина Ивановна устроила целую, как бы сейчас сказали, пиар-кампанию, в результате которой Олег вернулся к супруге, а Наденька вынуждена была поменять квартиру. Серегина искренне считает себя хозяйкой дома. Иногда это злит, но чаще радует, потому что слесарь, плотник и электрик приходят к нам по вызову сразу и относительно трезвыми, лифты в подъездах работают, почтовые ящики никто не поджигает, и свет на лестницах горит круглосуточно.
Лиза осторожно слезла со стола.
– Здрассти, Нина Ивановна.
– Добрый вечер, – пропыхтела толстуха. – Вот у меня тут обращение от правления. Зачитать вслух или каждый сам ознакомится?
– Лучше уж вы, – вежливо предложила Катя, – а мы потом подпишем.
– Тогда несу.
– Конечно, конечно, – засуетилась я, – может, чайку? С мармеладом? Только что купили, потрясающе свежий.
– Спасибо, Евлампия Андреевна, – царственно кивнула Нина Ивановна, – только куда мне с таким весом сладкое?
– У вас изумительная фигура, – мигом покривил душой Сережа.
– Ох, врунишка, – погрозила ему председательница толстым пальцем, украшенным чудовищным перстнем с красным камнем.
Но было видно, что комплимент пришелся ей по душе.
Серегина опустилась в жалобно застонавшее под ней кресло и велела:
– Прошу всех занять места.
Мы плюхнулись кто куда. Нина Ивановна вытащила из папки листок, откашлялась и завела тоном профессора, объясняющего первокурсникам сложный материал:
– «В целях улучшения комфортности, обеспечения спокойствия и безопасности проживающих в кооперативе жильцов правление постановило: а) указать Борисову А.И. на недопустимость его поведения; б) велеть ему в трехдневный срок освободить территорию дома и двора от принадлежащего ему животного; в) в дальнейшем запретить появление нетрадиционных зверей в нашем кооперативе».
Сережка захихикал:
– Нетрадиционные звери? Это кто?
– Наверное, «голубые», – предположила Лиза.
Нина Ивановна нахмурилась:
– Девочке твоего возраста не следует знать подобные вещи!
– Извините, – быстро сказала Катя, – мы не очень поняли, о чем речь.
– Да, – кивнула я, – объясните попроще. Что сделал Антон Борисов?
Нина Ивановна сунула листок в папку.
– Вам и в голову не придет! Привез из Африки обезьяну, почти с человека ростом. Она постоянно хулиганит. Разбила окно на лестнице, стоит Антону Ивановичу податься на работу, как эта дрянь начинает шуметь, краны откручивать, в результате было затоплено целых три этажа. Терпение у людей лопнуло, и мы постановили изгнать исчадие ада.
– А если Антон не подчинится, – проявила любопытство Юлечка, – тогда что?
– Пусть попробует, – сдвинула брови Нина Ивановна, – есть методы его поучить! Сначала наглядная агитация: стенгазета, выпуски «Молнии», публичное порицание. Если не поможет, применим иную тактику. Я вам так скажу: собаки, кошки, попугайчики, черепахи, даже крысы – это нормально, держи сколько хочешь.
– А жаба? – влез Кирюшка.
– Пожалуйста, – разрешила Нина Ивановна, – от нее, правда, пользы нет, но и вреда никакого. С другой стороны, какой прок от моего кота Епифана? Домашние любимцы есть почти во всех квартирах, и слава богу. Но обезьяна! Или я, или она в этом доме!
Тяжелый вздох вырвался из моей груди. Да уж, не повезло Антону Ивановичу, если вопрос поставлен таким образом. Ясное дело, в этом противостоянии у несчастной обезьяны нет никаких шансов.
– Он бы еще крокодила завел! – возмущалась тем временем Нина Ивановна. – Впрочем, я тогда бы просто вызвала санэпидстанцию и выселила хулигана. Аллигаторы – переносчики страшных, неизлечимых инфекций. Ой, вы купили новую собаку, хорошенькая вроде, только странная. Что это за порода?
Я проследила за ее взглядом и похолодела. Из-под кровати медленно выползала Ася. Очевидно, домашние тоже мигом сообразили, чем грозит нам свидание Аси и Нины Ивановны, потому что Лиза, забыв про свой страх, мигом треснула рептилию пяткой по морде. Ася, не ожидавшая такого обращения, юркнула назад.
– Где собачка? – фальшиво удивилась Катя.
– Вы не узнали Мулечку с Адюшей? – замела хвостом Юлечка. – Очень мы мопсов раскормили.
– А Рейчел и Рамик в моей комнате спят, – влез Кирюшка.
– Да ваших я хорошо знаю, – отмахнулась Нина Ивановна, – в особенности Рамика. Несется вечно через двор как оглашенный, вчера чуть с ног не сбил. Я вот про эту говорю.
Я снова проследила за ее взглядом и чуть не вскрикнула. Мерзопакостная Ася преспокойно вылезала с другой стороны кровати и, медленно таща за собой хвост, двигалась в сторону двери. При этом учтите, что спальня Лизы имеет двадцать квадратных метров, кровать стоит у окна, выход из комнаты в противоположном углу, а Ася, только недавно проявлявшая редкостную прыть, сейчас шествовала со скоростью беременной черепахи.
– Ах, это! – растерянно воскликнула Катя. – Это!..
– Это не наша, – быстро сказала Юля.
– Ага, – кивнула Лиза, – приятели дали, сами отдыхать уехали, а Асю нам привезли.
– Что за порода такая? – не успокаивалась Нина Ивановна, близоруко щурясь. – Странная очень. Кого-то она мне напоминает.
Я сжалась в комок. Перед глазами мигом предстала стенгазета, которую вывесят у лифта… Позор крокодиловладельцам и обезьянолюбам!
– Это такса! – заявил в порыве вдохновения Сережка.
– Да? – продолжала сомневаться Серегина. – А почему у нее хвост такой?
– Ну… дефект породы, близкое родственное скрещивание, – развила тему Катя, – подобных собак мало, потому и получился такой странный хвост.
Противная Ася, словно почуяв, что речь идет о ней, застыла посреди комнаты.
– Слышь, Лампудель, – еле слышно прошептал Сережка, – ну-ка, встань и унеси «собачку», а то нас с жилплощади выпрут.
– Сам утаскивай, – одними губами ответила я.
– Это точно такса, – выпалила Лиза.
– Да? – воскликнула Нина Ивановна. – Не может быть! Я хорошо знаю такс, они другие.
– Эта такса особая, – начал врать Кирюшка, – она называется… эх… э…
– Московская пупырчатая голая той-такса! – выпалила Юлечка. – Всего три штуки на столицу имеется. Страшно дорогая и редкая особь. Без шерсти, вроде кошки-сфинкса.
– Скажите пожалуйста, – недоверчиво протянула Нина Ивановна, – чего только в наше время не увидишь, но почему она зеленая?
На секунду все растерялись, потом Катюша робко пропищала:
– Видите ли, эта порода имеет нежную кожу, стоит ей дать что-нибудь яркое в пищу, мигом меняет цвет. Знаете, дети иногда желтеют от морковного сока!
Серегина кивнула.
– Вот, – воодушевилась Катюша, – а мы угостили Асю вчера… э… э…
– Зеленым луком, – пришел на помощь Сережка, – вот результат.
– И она съела? – разинула рот председательница. – Собачка сожрала такую горечь?
– Ей понравилось, – пожал плечами Сережка.
– И морда странная… и лапы… Знаете, на кого она похожа? На крокодила! – сообразила гостья.
В комнате стало очень тихо.
– Давайте попьем чайку! – закричала Юля.
Сережка наклонился ко мне:
– Лампудель, если сейчас не унесешь Асю, нас выселят. Ну-ка, вспомни, Матросов лег грудью на амбразуру, чтобы спасти товарищей, а ты боишься аллигатора.