И по веснушчатым щекам Йонды покатились две безмолвные слезы. Не выдержав этого зрелища, к хору плаксивых всхлипываний присоединился и жрец. Он был особенно красив, когда плакал.
- Это все из-за меня! Я ничтожество! - повизгивал жрец. - Ноль толку! Никакой пользы! Я только овощи чистить умею, и то не очень! Даже заключенные жалуются! «Назначьте другого тюремного чистильщика! Бе-бе-бе!» Как будто мне тут за это платят! Если я не буду чистить овощи, тюремщики меня вообще кормить не будут! А может оно и к лучшему! Быстрее сдохну!
Он был безутешен:
- Так было с самого детства! Я никогда ничего не умел! Мои братья... мудрые, сильные колдуны! А я... да меня даже в орден приняли... за красивое лицо!
Слезы даже не думали останавливаться:
- Сколько мы провели ритуалов и жертвоприношений! И каждый раз! КАЖДЫЙ РАЗ у меня все шло наперекосяк! Братья все делали идеально, а вот мои рецепты, мои идеи и предложения - они никогда не работали! Тем не менее я всегда ощущал поддержку с их стороны! Мне давали все новые и новые шансы... Братья подбадривали меня, поднимали мою самооценку добрыми комплиментами! Даже тогда, когда я в очередной раз отковырял свои непонятные сушеные штучки для всеубивающего Ритуала Очищения... «Давай!» - сказали они тогда. «Почему бы не попробовать еще раз! Главное - продолжать пробовать!» Теперь я понимаю, что они просто не хотели меня расстраивать, заботились о моих чувствах... и как я им за это отплатил?! Ничтожество! Теперь все потеряно! Магия здесь не действует, и мы навсегда останемся в этой тесной камере! И все из-за меня!
Квэль-Ламин посмотрела на Йонду. Йонда посмотрела на Квэль-Ламин.
- Ты думаешь о том же, о чем и я? - спросил бесформенный кусок жира.
- То, что доктор прописал! - зловеще улыбнулась Йонда и кивнула в сторону жреца, который драматично разводил своими ложноручками и продолжал нудеть.
- Эй, красавчик! Скажи-ка пожалуйста! Как часто ты чистишь овощи? - игриво спросила Йонда.
Он посмотрел на нее с печальным равнодушием:
- Каждый день, за два часа до обеда, чтобы повар успел их приготовить. Сегодня была редиска... А завтра я буду вычищать палкарские перцы, для последующей фаршировки... А зачем тебе... хотя знаешь, мне уже все равно.
Йонда пододвинулась к нему поближе и спросила еще более игриво.
- А теперь, красавчик, скажи вот что! Твои... смертельные штучки... они у тебя... на тебе... еще есть?
На этот раз Жрец посмотрел на нее с равнодушной печалью:
- Да... после того как я их отковыриваю... они... довольно быстро снова вырастают.
Зловещая улыбка Йонды дополнилась зловещим блеском в глазах. Она наклонилась к необыкновенно изящному уху жреца и что-то прошептала, после чего подошла к подруге:
- Дорогуша, от-вер-нись!
Краем глаза Квэль-Ламин успела заметить, как жрец взял грязную расколутую миску, положил ее под ноги и начал медленно расстегивать свой балахон... но Йонда тут же закрыла ей глаза руками.
- Завтра у нас будет веселый обеденный перерыв!
Когда Йонда отвела руку от глаз недовольной Квэль-Ламин, миска уже была доверху наполнена непонятными сушеными штучками.
- Ничего себе! Даже с горочкой! - восхитились подруги. Их прелестный сокамерник гордо приосанился.
- Теперь нам надо это нашинковать - произнесла всезнающая Йонда - И хорошенько пере...
Но вдруг ее прервал скрип отворяющегося засова. Тяжелая дверь распахнулась и в помещение ввалилось гигантское свиноподобное создание. Это была охранница. Лицо ее (если это месево на передней части головы вообще можно было назвать лицом) побагровело от ярости.
- Что это мы тут делаем? - свирепо прохрипела она.
- О нет! Это же Беспринципная Молли! - прошептала обескураженная Йонда.
- Кто? - одновремнно спросили Квэль и Красавчик. - Моя старая закомая. И лучше бы вам заткнуться поживей! Вы хоть знаете, почему ее прозвали Беспринципной? Весной 1307-го года она...
- МОЛЧААААТЬ, - рявкнула Молли, и рот Йонды моментально захлопнулся, но не просто захлопнулся: ее губы втянуо внутрь, словно она перестаралась с соломинкой для коктейля.
- Вот это задница, - обескураженно протянула Квэль, глядя на лицо подруги. - И я это вполне буквально....
Очень красивый жрец все это время бормотал что-то несвязное, но всем на него было пофиг. Молли пронеслась по камере, сшибая все на своем пути, как будто что-то искала. Непонятные сушеные штучки разлетелись по полу, перемешавшись с грязью. Молли топтала их, ложноножки жреца и надежды на спасение. В конце концов она остановилась, тяжело дыша:
- Доченьку я забираю с собой, а вы можете гнить тут дальше, - басом произнесла она, схватив жреца за один из шикарных усов на спине, и выволокла его за собой. Дверь камеры захлопнулась. Йонда могла бы многое сказать по этому поводу, но ее рот оставался все в той же заднице, что и пять минут назад.