***
И вот... Они сидят на каменной крыше дозорной башни. Под ними раскинулись неземные красоты - пурпурные леса коралловых деревьев, золотые долины,
зеленые крыши деревенских лачуг, ветряные мельницы и хитроумные переплетения сельских дорог.
- Скажи, Красавчик! Не допру никак - мы над водой или все-таки под?
- А у меня, между прочим, имя есть... - промямлил Жрец. Вопрос остался без ответа.
- Отрыжка гиппогрифа! Ты серьезно?!
- Ну да. Меня зовут - Абдуракьят Пшедив Фертюль-Бердиль.
- Бобри-иный хрен! Я это не запомню. А можно просто Пшедив?
- Боюсь, что нет. Пшедив - артикулярное наречие в девятом склонении, привязанное по смыслу к словам-соседям...
- Чего-чего?
- Ну, мое имя значит «Беспечно рассекая толщу вод, танцует грациозно сонм священный». Двести тридцать пятая строчка Великого Стиха, нашей Благословенной Книги.
- Блин, точно, ты же, сука, Жрец! Вы чо, реально поклоняетесь... Кому-то?
- Ага.
Красивый Жрец развернулся своим точеным профилем: течение взлохматило его полу прозрачные электроды, теплые солнечные лучи просвечивали через тонкие цветные мембраны. Йонда шумно сглотнула. «Живое воплощение искусства!» - подумала она и тут же скривилась от собственной поэтичности.
- Чего молчишь, скотинушка многоногая? Кому вы молитесь, барабашке?
- Отвечу... За поцелуй, - Жрец сам не понял, что сказал. Но Йонда поняла.
- Да без бэ!
Чернокожая целительница игриво придвинулась к Абдуракьяту Пшедиву Фертюль-Бердилю и потянулась губами к его...
- Эм... Это правильное место? Это твой рот или что?
- Нет, это фильтры испарительных канальцев... Мой рот... чуть выше...
Йонда прильнула губами к чему-то скользкому, ветвистому, тягучему и горько-сладкому. Жрец нежно обвивал ее язык и подбородок своими эластичными вкусовыми рецепторами. Они целовались долго, то медленно и вдумчиво, то одержимо-страстно. На кожном покрове Жреца появились блестящие капельки нектара... Когда они, насытившись, вернулись к реальности - закат над ними горел лиловым огнем.
- Так чо там с барабашкой?
*** В это время покях Трифона несколько бесконечно уродливых жрецов склонились над безутешным ламантином, который никак не мог успокоиться и беспрестанно льющиеся из всех возможно щелей слёзы заливали бархатные лимонные балдахины и одежды жрецов.
- К-к-как она могла так поступить со мноооой. Я ведь любил её, а он-н-на вот так! - Трифон даже начал заикаться от переполнявших его эмоций.
- Конечно она любит вас - уже в сотый раз сказал Уродливый Жрец, устало потирая хитиновую пластину где то в районе виска, но кажется Трифон, слишком увлеченный своим горем, не слышал. Внезапно за дрелью спальни послышался грохот, как будто что то огромное катилось в сторону спальни. Эльфийка перекатилась на спину, уворачиваясь от биты, после чего подпрыгнула словно мячик и пригвоздила жреца к полу своим необъятным телом:
- Ох, ну надо же кому вдруг стал не безразличен мой народ! Еще пару дней назад вы были готовы угрохать нас всех своими непонятными сушеными штучками, чтобы любимый братик не чувствовал себя изгоем! И теперь ты смеешь в чем-то меня упрекать?! Лицемер!
В синих глазах Квэль-Ламин появились синие огоньки ярости:
- Глупая и инфантильная девушка... Ха! Знаешь что? Лучше уж быть глупой и инфантильной, потому что это ХОТЬ КАКИЕ-ТО черты характера! На твою личность у автора слов бы вообще не хватило, потому что все они ушли бы на описание твоей рожи! Ох, о чем я говорю? Рожа же тоже вообще ни о чем!
Она сжала свои маленькие жирные кулачки:
- С тех пор как я оказалась здесь, я делаю все, что в моих силах! Набираю килограммы, соглашаюсь на сомнительные ритуалы, воскрешаю мертвых и сбегаю из тюрьмы! Может быть я в чем-то наивная, люблю выпить и чувство юмора у меня спорное! Но Трифон знает, как много все это значит для меня! Он знает, что я готова пойти на все, чтобы спасти нас и наше будущее!
С этими словами кулачки девушки засветились, а ее тело обвил демонический черный вихрь. Квэль-Ламин начала медленно подниматься над землей, ее голос стал громче, казалось он источал саму тьму:
- Трифон мой жених, а я его невеста и будущая Темная Матерь! У нас лю-бо-вь! И даже самые бездарные шутки не смогут разрушить ее!
Внезапно темная энергия покинула Квэль-Ламин и она мягко приземлилась на свою целлюлитную попу. Из комнаты выбежал взволнованный Трифон. Его морда была все еще красно-фиолетовой от слез.
- Любимая... я все слышал...
- Прости! Прости! Прости меня!!! - взрыднул живой кусок жира.