У «Савойи-Маркетти», как выяснилось, имелись совсем иные планы. Самолет быстро набрал высоту, и прекрасная Франция превратилась в череду желтых и зеленых пятен. А потом пошли тучи, белая сплошная пелена под яркой весенней синевой небес. Кресло было мягким, моторы гудели не слишком громко, прошлую ночь Уолтер почти не спал…
Когда он открыл глаза, вокруг было темно, а в стекла лупил проливной дождь. Самолет не летел, а недвижно стоял, в салоне неярко светились лампы под матовыми плафонами. Молодой человек вскинулся, решив было, что они уже в Милане, но сонный сосед, приоткрыв один глаз, успокоил. Какой там Милан! До него еще лететь и лететь, к тому же пока дождь не кончится, разрешения на взлет им никто не даст. Уолтер понял, что не напрасно сомневался в «итальянце» — и снова заснул.
Взлетели только на рассвете, но до Милана так и не добрались. Густая пелена туч заставила повернуть сперва на восток, а потом и вообще на север. Вспомнив Аляску, молодой человек рассудил, что горючее скоро кончится — и угадал. Ровно в полдень «Савойя-Маркетти» коснулся колесами зеленой травы на окраине Бергамо. За иллюминатором слегка дымило — левый мотор под конец забастовал.
На краю летного поля к пассажирам подскочил представитель авиакомпании и что-то бодро затараторил по-итальянски. Слово «Милано» Уолтер уловил и по невеселым лицам окружающих понял, что туда они точно не попадут. Так и вышло. Авиакомпания очень, очень извинялась, но самолет нуждался в ремонте, резервный куда-то улетел, зато имелся автобус, готовый доставить путешественников в Бергамо. Компания соглашалась оплатить всем желающим билеты на поезд до Милана, правда, только третьим классом. Ехать придется с пересадкой, но это недолго, лишние полдня…
Уолтер поглядел в небесную синеву, надеясь увидеть серебристый силуэт «Олимпии». Но там не было ничего, даже легкого облачка.
Понурая толпа уже потянулась куда-то вдаль, когда сзади подбежал невысокий крепыш в летном шлеме. Что-то крикнул, взмахнул рукой, заговорил, указывая на центр летного поля. Молодой человек расслышал знакомое название — Тренто. Достал из кармана карту, развернул. Для верности решив переспросить, обратился к пилоту по-немецки. А вдруг знает?
— Земляк? — обрадовался тот. — У меня одно место свободно. Если вам до Тренто, подброшу.
От Тренто до нужной станции — всего час езды на «железке». Уолтер Перри облегченно вздохнул.
— E voi, uno straniero, signore! — мрачно изрек усатый здоровяк в светлой форме.
Уолтер ничего не понял, но проникся. Полицейского сразу узнаешь в любой стране. К тому же могучая стать представителя закона взывала к крайнему почтению. Крепкие ручищи сложены на груди, темные глаза под густыми кустистыми бровями не глядят — сверлят, каждый ботинок размером чуть ли не с чемодан. Тяжелая кобура на поясе, начищенная пряжка горит неземным огнем.
— Documenti!
Это молодой человек понять смог и послушно полез в карман за паспортом.
На станции с красивым названием Баргарата-Мармарола сошли всего трое, включая гостя из Штатов. Вся станция — платформа, маленький домик под красной крышей да водокачка. Народу нет, только пожилой железнодорожник с желтым флажком и, конечно, представитель закона, сам себе монумент. Приехавшую пожилую пару, определенно местных, служивый проводил внимательным взглядом, после чего вплотную занялся подозрительным «straniero».
Паспорт усач листал долго, внимательно глядя на фото и сверяясь с оригиналом. Наконец вернул, вздохнул шумно.
— Americano! Qualsiasi lingua, ovviamente, non lo so.
«Lingua»? Молодой человек вовремя вспомнил, что есть мудреная наука — «лингвистика».
— Могу по-немецки, синьор начальник, если вы об этом.
Кустистые брови взлетели вверх.
— О-о! Так ведь это замечательно, синьор Перри! А я уж думал переводчика искать.
Вскинул широкую, поросшую темным волосом, ладонь к козырьку.
— Сержант Никола Ларуссо![25] О вашем приезде мне начальство изволило сообщить. Вы, как я понимаю, участник международной комплексной экспедиции.
Про экспедицию, да еще комплексную, Уолтер ничего не знал, но решил не спорить.
— Так точно, синьор сержант!
Говорили на не слишком правильном «хохе» («синьора» оба предпочли не переводить), американец чуть лучше, итальянец похуже. Полицейский окинул гостя внимательным взглядом, словно прицениваясь. Почесал крепкий подбородок.
— Служили, значит, синьор? И в каком звании, позвольте узнать?
25
Автор воздает дань замечательному фильму «Mediterraneo» (1991 г.) и одному из его персонажей — сержанту Никола Ларуссо (актер Диего Абатантуоно).