КТ: Нет, можно, я перебью? Две секунды всего. Я думаю, как раз все наоборот. Потому что вы просто собираете знаменитостей со всей планеты и пытаетесь представить дело так, будто они ваши соседи. А в прежние времена звезды были как боги. Никто не отождествлял себя с Джоан Кроуфорд или Кларком Гейблом — им поклонялись. Что сейчас повально происходит в Гонконге. Кинозвезды в Гонконге — как звезды тридцатых — сороковых годов, они — боги. В некотором роде они, так же как и звезды тех времен, не реальные люди, они существуют только на экране.
ДЖ. Л.: Я думаю, канал «Е!» — это обожествление кинозвезд образца девяностых годов. Обыкновенное обожествляется, типа: «Смотри, она ест руками картошку фри!» Или как в некоторых статьях: «Она кладет ногу на ногу, смотрит в потолок, вздыхает и опускает голову на руку». Обычные, естественные вещи так поглощают ваше внимание, что становятся божественными. Все люди немного манерны, поэтому непонятно, чем манеры кинозвезды гораздо более интересны.
КТ: Это удивительно, потому что, читая собственные интервью, я просто дурею и становлюсь крайне мнительным. Двадцать статей талдычат о том, как я быстро говорю и размахиваю при этом руками, и я начинаю задумываться: «Ох, может быть, не надо говорить так быстро? Может быть, мне следует причесываться? Может, не надо так размахивать руками?» Я — дегенерат, придурок...
МЮ: Не надо — не меняйся.
КТ: Никому не вынести такого рода самоосознание — ни с того ни с сего вдруг начинаешь бояться самого себя. И становишься таким осмотрительным, что приходишь куда-нибудь на фотосессию, как на бой: «Нет, нет, нет, я не собираюсь ложиться в эту лужу крови и сниматься на фоне этой кирпичной стены! И не думайте снимать меня с лезвием бритвы в губах или булавками на бровях! Вы должны снять меня, как Шерон Стоун. Я хочу, чтобы все было красиво!»
ДЖ. Л (кладет ногу на ногу, смотрит в потолок, вздыхает и опускает голову на руку): Ох, как это мне знакомо. Иногда просто непонятно, как можно сделать напряженную роль и не спятить. Что меня больше всего запаривает — так это то, что тебе просто надо быть естественной и одновременно трясти головой, как бесноватая в фильме «Изгоняющий дьявола».
КТ: А сколько сейчас всяких шуточек насчет того, как я воспитал Джона Траволту в отношении выбора ролей! Ну а он научил меня правильно позировать на фотосессиях.
МЮ: Хорошо. Следующий вопрос: Джо Эстерхаз — почему?
ДЖ. Л.: А кто этот Джо Эстерхаз?
КТ: Это сценарист. Он ругал меня несколько раз. Точно не знаю сколько, но...
ДЖ. Л.: Я ему ноги переломаю за тебя.
КТ: ...в одной телепередаче, которую я не видел, он минут десять из двадцати говорил о том, как пишутся настоящие сценарии и какой он авантажный сценарист, а я при этом... просто придурок какой-то.
МЮ: Но он написал сценарии «Шлюхи», «Основного инстинкта» и «Шоу-гелз»...
ДЖ. Л.: Бог мой! И он смеет говорить что-то о тебе?! Да на это можно даже не отвечать!
КТ: По правде говоря, мне понравились «Шоу-гелз». Я подумываю о написании статьи в «Филм коммент» в защиту этой картины.
МЮ: А что тебе так понравилось?
КТ: Я могу точно сказать, что мне понравилось. Джо Эстерхаз тут абсолютно ни при чем. Я думаю, его сделала звездой Шерон Стоун, она действительно великолепна в «Основном инстинкте». А «Шоу-гелз» — без дураков великий фильм: первое за последние двадцать лет честное крупнобюджетное эксплойтейшн-муви от мейджор-студии.
МЮ: А предыдущее?
КТ: «Мандинго» — один из самых любимых моих фильмов. «Шоу-гелз» — это «Мандинго» девяностых.
ДЖ. Л.: Вот оно как.
КТ: И еще потрясающе, что не кто-нибудь, а именно Пауль Верхувен отважился снять этот фильм так, как он должен был быть снят. Он снял настоящий эксплойтейшн. Роджер Корман стал пионером этого направления на видео, начиная с «Раздетой для убийства». Эти фильмы всегда о группе полуголых танцовщиц и расправляющемся с ними убийце. Одной из лучших картин в этом роде стала «Обнаженная одержимость» с Уильямом Кэттом в главной роли. «Шоу-гелз» — это сорокамиллионная его версия. Вульгарность — вот что стало отличительной и потрясающей чертой «Шоу-гелз». В них нет никакой красивости. Единственная сцена, которая, на мой взгляд, вообще никакая, это когда Элизабет Беркли и Кайл Маклахлен занимаются сексом в бассейне. Однако сцена, в которой она танцует у него на коленях и заводит его, — это круто, ребята!
ДЖ. Л.: Только я думаю, все это скучно.
КТ: В «Шоу-гелз» как только секс начинает надоедать, в фильм вторгается насилие. И Элизабет Беркли превращается в Пэм Грир и метелит этого плохого парня по полной программе. Так что ты покидаешь кинозал в приподнятом настроении.