Остаток дня провела тренируясь в стрельбе из лука, используя в качестве мишеней все, что для этой цели подходило. И к вечеру у меня даже что-то начало получаться, чему я была несказанно рада. Уж лучше так, чем вообще никак, правда?
В путь же решила отправиться завтра с рассветом, наметив себе по карте направление, где стоял символ, который, как я предположила, обозначал еще одно поселение (крупнее этого). Сколько до него придется идти, по карте было не понять, поэтому будет разумным выйти пораньше, дабы в случае если не приду к своей цели с окончанием светового дня, было время поискать место для ночлега.
Именно для того, чтобы не проспать тот самый рассвет, я и улеглась едва сумерки легли на землю, выпив перед этим очередную порцию воды. Если мне повезет, уже завтра я выйду к поселению, где возможно есть люди. А где люди, там есть еда. С мыслью о той самой еде я и уснула.
Глава 4
Мир "Титрис"
Земли маркиза Мирона Рассиля
В просторной комнате замка "Имлат": пол, стены и потолок которого были отделаны диким камнем, в широком кресле, что стояло возле ярко-пылающего камина — развалившись сидел темноволосый мужчина лет сорока пяти на вид. Его лицо, с рубленными чертами, нельзя было назвать привлекательным, а разгульный образ жизни, который предпочитал вести хозяин сих владений, накинул тому пяток-другой лишних лет.
Его дорогой, расшитый серебряной нитью и драгоценными камнями камзол, как и шелковая белоснежная сорочка с пышными рукавами, были расстегнуты: открывая стороннему взору смуглую мускулистую грудь с порослью черных волос. Кроме того, мужчина был бос, а его высокие сапоги, из мягкой телячьей кожи, валялись в стороне.
У кресла брюнета, с обеих сторон, на полу сидели две юные полуголые девицы, одна из которых омывала в серебряном тазу ноги хозяина, а вторая подавала ему с большого подноса, что стоял на низеньком столике тут же, кусочки сочного мяса. А едва стоило большому кубку (что держал в руке маркиз) показать дно, тут же принималась доливать в него пенный хмельной напиток.
Мужчина в кресле не обращал никакого внимания на своих прислужниц, прелести которых практически не скрывала одежда. Его взгляд отстраненно гулял по каменным стенам зала, где были развешаны головы некогда убиенных им самим животных.
Здесь была и пара медвежьих голов, злобные взгляды которых наводили ужас даже сейчас: будучи лишь трофеем, вывешенным на обозрение; и несколько волчьих, скалящих свои жуткие желтоватые клыки; имелись также и головы оленей с ветвистыми рогами. Но самой большой гордостью маркиза Рассиля, была голова хищника из кошачьего семейства, клыки которого были несравненно больше, нежели у тех же медведей или волков.
Во время охоты на этого зверя (мех которого абсолютно не пропускал холода, а потому стоил баснословно дорого), маркиз потерял пятерых своих людей, но добыча, по его мнению, стоила этих жизней. Никто из соседей Мирона Рассиля не мог похвастаться убитым уаром*, которые пусть редко, но все же спускаются с гор в леса, рядом с которыми были людские поселения.
Глядя на жуткую морду хищника, маркиз довольно потягивал из кубка пиво, размышляя о том, что неплохо было бы заиметь в своем зверинце живого уара, когда в центре зала образовался ледяная воронка, высотой с человеческий рост, и оттуда вышел гость…
***
Где-то в одном им миров…
Дарья
Начало нового дня я встретила уже будучи на ногах и готовой к выходу. Идти в неизвестность, было откровенно страшно, но я старалась поменьше думать об этом. Прихватив с собой лишь самое необходимое, что, по моему мнению, могло бы понадобиться в пути, покинула безопасный и теплый уголок, которым стала для меня деревенская баня, и зашагала вперед по дороге ведущей из поселения.
К тому, что идти, возможно, придется долго, я себя настроила еще со вчера, но вот привыкнуть к необыкновенной тишине, царящей вокруг, никак не получалось. А еще атмосфера… она была какой-то странной. Ощущение было таким, словно я иду через одно нескончаемое кладбище.
Передернувшись всем телом от пришедшей на ум мысли, и в очередной раз попеняв на собственное чересчур богатое воображение, зашагала быстрее. При этом старалась больше смотреть по сторонам, чтобы в голову опять не полезло всякое жуткое.