Удивительней всего, что за все время ожидания болтун не произнес ни слова, лишь тихонько насвистывал какую-то лихую мелодию да постукивал в такт пальцами по рулю.
Он первым заметил, что по стенам и своду арки поползли черно-желтые пятна.
– Кажись, едут. Пригнись, Котовский, на всякий пожарный.
Гальтон наклонился, не забыв посмотреть на часы.
Два шестнадцать. Товарищ Громов, действительно, пунктуален – похвальное качество для ученого. И для мишени.
Прожектор головного автомобиля мазнул по домам, по железным бакам, в тени которых утонул тусклый силуэт «форда». Мощный «паккард» с тошнотворным скрежетом тормозов повернул в сторону Тверской, за ним бесшумно вылетел директорский «кадиллак» и снова заскрежетало – это было замыкающее авто эскорта. Луч, сиявший с его крыши, озарил улицу Белинского во всю ее длину.
Секунда, другая, и кортеж скрылся за поворотом.
Не дожидаясь команды, Витек включил мотор, вывернул руль, дал полный газ. До поворота на Тверскую домчался в считанные мгновения, а вот выехал на широкую улицу не сразу. Чуть высунул нос, остановился. Фар не включал.
– Ты что?! Уйдут!
– Не пыли, Котовский. За рулем я пахан, а ты шестерка, – не оборачиваясь, спокойно обронил Витек. Он производил впечатление человека, попавшего в свою стихию. «Несколько поколений ночных лихачей не могли не сказаться на наследственности», подумал доктор и решил довериться специалисту узкого профиля.
К тому же Витек объяснил свой маневр:
– Резону нет раньше времени высовываться. Мне бы только не проглядеть, если они с Тверской свернут.
Но яркое пятно света не колыхалось ни вправо, ни влево – лишь постепенно уменьшалось в размере.
– Газую до Пушкинской, там они могут на Бульварное кольцо уйти…
Такси рыкнуло, вылетело на середину улицы, свернуло влево.
Электрическое пятно перестало уменьшаться. Идя на восьмидесяти в час, Витек удерживал дистанцию.
– На Ленинградское шоссе катят, не иначе. Может, в Серебряный Бор?
– Куда?
– Дачное место. Шишаки все живут, если не в центре, то в Серебряном. Или во Внукове. Но во Внуково он бы от Страстной площади влево пошел… Ладно, поглядим.
Хоть Гальтон еще и не успел толком изучить Москву, но этот маршрут был ему уже хорошо знаком.
Снова проехали мимо Белорусского вокзала, мимо Триумфальной арки, мимо стадиона «Динамо». Справа, в глухих, темных переулках, остался бывший ресторан «Эльдорадо», где, конечно же, не спали и волновались коллеги доктора Норда. Во всяком случае, одна из них…
– Теперь, за городом, легче будет. Не оторвутся, – довольно заметил Витек и вдруг разразился целым потоком слов, которых не было ни в одной из принятых Гальтоном доз лингвосамсонита. Судя по тону, это была брань, предельно экспрессивная.
Из-под фонаря, дуя в свисток, наперерез машине бежал милиционер в белом шлеме.
– Не останавливайся! – крикнул Норд.
– Ага, чтоб он мне из нагана по скатам залудил? У легавых не заржавеет!
Скрипнув зубами, Витек затормозил. У Гальтона вырвался стон. Он знал, каково это – объясняться с дорожным копом, да еще ночью, когда служивому скучно и некуда торопиться. А тут тебе целый букет нарушений: и невключенные фары, и превышение скорости.
Увы, слежка была провалена! Завтра Громов поедет в Кремль, там его не выследишь. Как минимум двое суток, выражаясь по-русски, псу под хвост .
Милиционер неторопливо приблизился к машине, потребовал предъявить документы. Сейчас начнется! Педагогическая беседа, потом составление протокола…
Витек молча сунул ему какие-то бумажки. Коп посветил на них фонариком. Взял под козырек.
– Валяй, ехай. Фары только включи.
«Форд» так взял с места, что чуть не подпрыгнул.
– Что ты ему дал?!
– Сунул в лапу. Ночной тариф, – ухмыльнулся цыган. – С тебя, Котовский, три червонца.
Доктор Норд не мог придти в себя от изумления. Воистину всё гениальное просто! Оказывается, советскому копу можно просто сунуть в лапу ! И никаких проблем! Нет, определенно Картусову с Громовым предстоит гигантская работа по превращению местного населения в Новое Человечество.
Задержка длилась максимум полминуты, но этого было достаточно, чтобы директорский кортеж оторвался. Сколько Витек ни жал на акселеретор, прожектора впереди было не видно.
– Куда рулить? – забормотал шофер, адресуясь не к Гальтону, а к самому себе. – Если они в Серебряный Бор, надо дальше гнать по Ленинградскому… Если они в «Сокол», надо сворачивать на Пески. А, где цыгана удача не подводила!
Он вывернул руль. Машину тряхнуло, она оторвалась правыми колесами от мостовой и погнала по грунтовой дороге, которую Гальтон в темноте и не разглядел.
Непонятно, как Витек умудрялся мчаться на такой скорости в полном мраке. По сторонам мелькали деревья, деревенские дома, склады, запертые лавки.
Еще один резкий поворот. Такси запрыгало по булыжнику какого-то двора, въехало в подворотню, остановилось. Впереди виднелась дорога, тускло освещенная фонарями.
– Ну, или пан, или пропал, – азартно прошептал Витек, блеснув золотым зубом.
Справа вспыхнула яркая точка, быстро увеличиваясь в размере. Над дорогой протянулся луч света. Это был кортеж Громова! Каким-то чудом Витек сумел угадать путь его движения!
– Не в Серебряный, в «Сокол», – довольно объявил цыган и ткнул пальцем куда-то вдаль, где помигивали редкие огоньки.
– Что это такое?
Три длинных авто пронеслись мимо, но метров через триста свернули с дороги вправо. Витек пристроился сзади.
– Кооперативный поселок «Сокол» . Большие люди проживают: народные художники, профессора, академики. У каждого свой дом с садом. Местечко – шик. Говорят, при коммунизме все так жить будут.
Как всё было перемешано в голове у этого пройдошистого парня! Казалось бы, что ему коммунизм, но это слово он произнес с истинным благоговением.
Впереди виднелась длинная прямая улица. Кортеж проехал ее насквозь, не останавливаясь. Огни исчезли.
– Наддай!
Норд заволновался – вдруг Громов опять оторвется – и оттого толком не рассмотрел чудесный поселок. По виду это был обычный американский suburb : аккуратные домики с палисадниками, расходящиеся в стороны переулки. Для директора Института пролетарской ингениологии, пожалуй, простовато.