Неожиданно коротышка улыбнулся.
– Перекреститься хочется, – сказал он. – Да мировоззрение не позволяет.
И нажал на кнопку.
Доктор, выражаясь по-русски, навострил уши , но звонка слышно не было. Как и шагов, спускающихся по лестнице.
Вместо этого наверху распахнулось окно. Норд вжался в стену. А как же инструкция?!
– Товарищ заведующий? – послышался удивленный голос. – В чем дело?
– ШЛИССЕЛЬБУРГ! ШЛИС-СЕЛЬ-БУРГ! – дважды выкрикнул начальник. – СКОРЕЕ!
Толкнул Норда, Айзенкопфа лягнул ногой и побежал вниз по ступенькам.
В руке немца чихнул пневмопистолет. Чекист, всплеснув руками, скатился на гравий. Вот тебе и троянский конь…
Рама с шумом захлопнулась.
Гальтон попытался вышибить дверь – бесполезно. Зоя подняла камень и с размаху бросила его в окно первого этажа – оно даже не дрогнуло. Пуленепробиваемое стекло…
– Курт, надо что-то делать! Они поднимут тревогу! За воротами взвод охраны!
– Я и делаю…
Биохимик, присев на корточки, рылся в своем рюкзаке.
– В сторону! – прокряхтел он, прилепляя к двери какую-то коробочку. – Сейчас рванет!
– Поднимать шум нельзя! Тогда уж точно нагрянут!
– В сторону, черт бы вас побрал! – Айзенкопф оттащил доктора за выступ. – Не считайте меня идиотом. Это бесшумный динамит. Оригинальная разработка нашей лабора…
Пуффф! – охнула дверь, выдула клуб белого дыма и провалилась внутрь.
Грохоту и лязгу от ее падения было немало, но вряд ли этот шум могли слышать за пределами парка.
Быстроногая княжна ринулась в дымный проем первой. Гальтон с Куртом нагнали ее только на лестнице. Разглядывать, что вокруг, было некогда. Да и ничего интересного интерьер дома собою не представлял – обычное санаторно-госпитальное сочетание чего-то белого с чем-то металлическим. От обстановки дореволюционной усадьбы здесь ничего не осталось.
На верхней площадке, моментально сориентировавшись, Норд бросился вправо – освещенное окно находилось в той стороне.
Они пробежали через анфиладу каких-то помещений, где стояла мебель под белыми чехлами и зеленели растения в кадках.
Вот и освещенная комната. По виду – приемная. Стол с телефонами, кожаные кресла, диван со смятой подушкой. Несомненно, здесь и дежурили спецмедики. Их в кабинете не было, но впереди виднелась еще одна дверь – двойная, из матового стекла. Оттуда доносились возбужденные голоса.
Айзенкопф подпрыгнул, мощным ударом ноги вышиб обе створки. В облаке осколков и щепок он вломился в соседнюю комнату.
Она была абсолютно не похожа на остальные и больше всего напоминала детскую – для девочки из стародавних времен. На потолке были нарисованы феи и эльфы, в большом открытом шкафу на полках чинно сидели старинные фарфоровые куклы, большой бархатный медведь, линялый заяц, турок в потускневшей парчовой чалме. Хорошо, что первым в эту игрушечную лавку ворвался Курт, а не Гальтон, у которого от неожиданности мог произойти сбой реакции. Но Айзенкопф не стал отвлекаться на чудной антураж. Он вывернул локоть, наставив свой кривой пистолет вроде бы в стену, а на самом деле дулом в сторону кровати.
Посередине странной комнаты стояло ложе под балдахином. Над ложем склонились двое мужчин в белых халатах. Один кого-то приподнимал с постели. Видно было лишь тощую старческую руку, в которую второй медик делал укол. Посередине спины на белой ткани расцвела красная гвоздика. Шприц со звоном упал на пол. Застреленный свалился на человека, которому делал инъекцию, и сполз на пол.
Уцелевший врач отпрыгнул и вскинул руки кверху:
– Товарищи, я только выполняю инстру…
«Товарищи»? Должно быть, он принял нападающих за коллег-соперников из армейской контрразведки.
– Товарищи все умерли, – злобно рявкнул Курт, выстрелив еще раз, и не дал спецмедику закончить фразу.
Норд наклонился над кроватью.
Увидел худое, изможденное лицо с высоким лбом и скорбно запавшими глазами. Несмотря на шелковистую седую бороду и возрастные пигментационные пятна, оно было какое-то удивительно невзрослое , словно у заколдованного, искусственно состаренного мальчика.
– Это не Ленин! – тупо сказал Норд.
Но коллеги, кажется, уже не помнили о гипотезе, которую он выдвинул с таким апломбом. Они вообще не обращали внимания на Гальтона. Немец довольно бесцеремонно отодвинул доктора в сторону, приоткрыл лежащему морщинистое веко. Княжна щупала ему пульс.
– Все симптомы сверхострого анафилактического шока. Летальная аллергическая реакция, – отрывисто сказал Курт. – … Ему вкололи что-то спиртосодержащее.
– Пульса нет! – воскликнула Зоя. – Они убили его! Нужен аппарат искусственного дыхания! Или хотя бы кардиостимулятор! – Она беспомощно оглянулась. – Айзенкопф, у вас должен быть комплект экстренной медпомощи!
– Остался в чемодане. Не мог же я взять всё!
Княжна выпустила руку старика, и она безжизненно упала на одеяло.
Норду было горько, что главная тайна останется неразгаданной. Что это за старик? Почему большевики с ним так носились? Почему предпочли умертвить, но не выпускать из рук?
Биохимик яростно пнул ножку кровати.
– Тащились по полям, прыгали через проволоку, летали на шаре, положили кучу чекистов! Неужто всё зря?! Что это за киндергартен? Чем они тут занимались? Слева и справа еще какие-то двери…
Он подошел к одной из них, выглянул.
– Биохимическая лаборатория… Отлично оснащенная. – Зашел внутрь. – Здесь работал ученый очень высокого уровня. Ну-ка, а там что? – Снова пересек «детскую», открыл вторую дверь и выругался. – Проклятье! Что бы мне раньше сюда посмотреть! Глядите, здесь полный реанимационный комплекс! Есть даже аппарат Дринкера !
Гальтон и Зоя бросились к нему.
Комната представляла собой одновременно операционную, блок интенсивной терапии и хранилище фармацевтических препаратов – всё вместе.
– А вдруг еще не поздно? – воскликнула Зоя. – Скорее, мы перенесем его сюда! Клиническая смерть – это еще не конец!
Она кинулась назад к кровати – и замерла.
Норд с разбегу налетел на нее.
– Ты что?!
Княжна молча показала пальцем, что само по себе было невероятно. Барышня аристократического воспитания – пальцем?!