— Еще бы, я стянул его у шашлычника! По уму, так его давно было уже пора переправить, но он мастак рассказывать истории, а интеллектуальный отдых и пища для ума потребны даже и мне!
— Я же просил, — отозвался чей-то новый стенающий голос, — Я же просил, сказитель, или странник, не шашлычник, и не трактирщик, не трудно ведь запомнить?
— Ты готов, сказитель!
— Нет, нет, я шашлычник, это Эрмий тебя дурачит, не случай его, я только шашлычник…
— Ишь! Разболтались! Не разбудите мне мальчонку! — строго прикрикнул Дик на свои «глюки» и осторожно подоткнул под спящего паренька, укрывавший его плащ. Затем, поразмыслив, укрыл его поверх плаща еще и оленьей шкурой, подправил огонь в «камине» и, прихватив флягу, выбрался из пещеры к реке.
— Ну, чего замолчали? Вот он я, ваш подопытный кролик!
И тут новый голос сказал ему твердо и спокойно.
— Твое дело тебя дождется, юнец, не спеши. Все время — твое!
Дик недолго прислушивался к «глюкам», просто «создал» закладку в памяти и отложил анализ до поры, вволю хлебнув из фляги. Лучник велел ему не разглядывать противоположный берег, но вино было сказочного вкуса и сказочно коварно.
Из зарослей на противоположном берегу, ниже запруды, там, где течение реки взвинчивало особо яростные буруны, внезапно появилась легкая девичья фигурка. Оглядываясь и запинаясь в стремительном беге, девушка быстро достигла потока и повернулась к Дику лицом. Это лицо почему-то было ему странно знакомо, оно было освещено невесть откуда вынырнувшей луной и нежно, как лепестки лилии мерцало, сквозь легкую дымку осевшего над рекой тумана. Дик охнул и, не раздумывая вступил в реку.
— Скорее, рыцарь! За мной погоня! — звонким и нежным голоском позвала его девушка. Темные в ночи глаза умоляли, призывали, манили. Нежные губы манили вдвойне! — Скорее, рыцарь, мне не справиться с течением, а до моста не успеть!
Три оборотня, склонив к земле оскаленные морды, шли по ее следу.
— Просто ступите в воду, леди! Вода вас защитит! — выкрикнул Дик неистово, изо всех сил преодолевая течение.
Дева на противоположном берегу осторожно, приподняв край длинной туники цвета глицинии, коснулась золоченым каблучком волны с отблеском дальней звезды. Дик, не раздумывая отдал бы душу, только бы как можно скорее подхватить на руки это несказанное чудо — волшебную красавицу, со всеми ее струящимися шелковыми складками и золочеными туфельками, но река упорно сносила его.
Он погрузился уже по пояс, еле удерживая ногами дно в перекатывающихся гальках, а дева на том берегу все медлила, не решаясь коснуться бурной воды своими точеными ножками. Дик погрузился в поток по грудь, перед ним дышала стремнина, он попытался сделать еще шаг, но река выталкивала его. И тут! Давешний легкий вихрь взвинтил над его головой влажный ночной воздух…
— Целься лучше, мальчик, их трое теперь! Хватит ли у тебя стрел? — обернулся он на звук тетивы, — Я иду, леди!
Леди, запрокинув голову, дивно изогнув белоснежную лебединую шею, медленно оседала в каменистый ревущий поток. Из груди мужчины, борющегося с неодолимой стихией, вырвался отчаянный крик, и склоны отозвались горестными серебряными трубами. Траурный клич.
— Что ты натворил, безумец!
— Смотри лучше! — звонко отозвался стрелок, и рев реки на мгновение поутих.
Косы девы на том берегу коснулись земли и, разом вспыхнув, воспряли как кобры перед броском. Три оборотня одновременно поднялись на задние лапы и из их распахнутых пастей выплеснулись встреч огненным змеям волны искрящегося ярко-синего огня. Эти волны, слившись в единый жгут, сияющий как молния, сплелись со сверкающими косами все еще оседавшей в поток тоненькой девушки, и внезапно втянулись в ее вспыхнувший снежно-белым пламенем лик.
— Она тебе их так показала — три волоска из своих кос. Смотри, может хоть это тебя чему-нибудь научит…
Дик и без понуканий не отводил взгляда от облика, плавящегося в снежно-белых лепестках пламени. Один за другим возникали женские образы, почти мгновенно сменяясь исчадиями ада. Вот обнаженная, мерцающая как жемчужина в звездном свете царица, чья пышная прическа украшена живой коброй, медленно опустила на грудь точеную кисть руки, и гранатовой струйкой скользнула из-под нее крохотная змейка.