— А и чего тогда? Трех кредиток жаль?
— За что трех! — возмутился Дик, не взявший с собой в заведомо дикие места никакой наличности. Полторы — две кредитки — сдача, полученная в кассе, —это все, чем он на данный момент располагал.
— Три кредитки за спуск-подъем или подъем-спуск — это безразлично, — наставительно изрек старик, — Пока так, как оно далее обернется, мне знать не дано. Ежели, спустят сверху новый прейскурант, тогда конечно. Иной за подъем готов бешены деньги платить, а за спуск — вдвое-пятеро сулится, только спусти! Но я — честный перевозчик. Все по прейскуранту! Три кредитки за спуск-подъем, это даже с гидом.
— На что мне гид!
Бородач в ответ демонстративно зевнул.
— И зачем мне подъем-спуск! — теряя последнюю надежду убедить канатчика, все еще протестовал Дик.
— Ладно, плати полторы за подъем, а спускайся пеши, но гид тебе, все одно положен. Как не крути, мне чужого не надо. Сказано в прейскуранте гид, будет тебе гид, не беспокойся.
Конечно, можно было махнуть рукой на старого придурка и пойти своей дорогой. Пальнуть то он пальнет, но ведь еще и попасть надо. Да только старик намекнул на то, что Дик боится высоты, а уж этот-то заряд в цель попал. Он не мог не принять вызов, хотя в душе проклинал свое мальчишество. Ну, надо же! Поймали на слабо!
Так, проклиная свое упрямство, он и направился к канатке, под насмешливым прищуром старика с двустволкой в руках.
— Ну вот, так-то оно и лучше. Не сигай только с ходу, костей не сберешь. Жди остановки. Хотя я тебя заблокирую, не вывалишься, — воркотал старик, закрепляя страховочный турникет сиреневой скамеечки, — Ну, гони кредитки, парень.
Дик, улыбаясь ласково и обаятельно, пронес монеты мимо протянутой клешни старого вымогателя и опустил их в автоматический приемник платы. Канатка тотчас пришла в движение.
— Ах, ты так! — взъярился канатчик, — Так значит! Ну-ть, ладно, ладно… Ты меня попомнишь, паршивец!
— В другой раз будешь расторопней! — ликовал Дик, заполняя ущелье насмешливым хохотом.
Старый вымогатель остался без заработка, а ведь мог бы по-доброму объяснить, за те же три кредитки, что после прогулки по трассе синтогравий нужно разровнять. Только то и дел, что пустить по следу автоукладчик, и цена работы — пара никелей.
Дик увидел удобный склон с тропинкой между ежевичных зарослей, и принялся искать на пульте кнопку торможения. Кнопка послушно ушла в панель и мягко, без щелчка, выскочила обратно. Торможения не последовало, зато ожил динамик.
— Автономное торможение отключено с центрального пульта! Уплочено до конечной — ехай, парень, вечером свидимся, авось-либо. Спуск тоже на автомате, в 16.45, не опоздай гля! Ждать не будем.
— Д-е-е-д!!! Чтоб тебя на твою канатку намотало! Останови свою карусель! — заполошно завопил Дик.
Но теперь уже канатчик порадовал ущелье насмешливым хохотом.
— Кого это ты катать надумал, Перевозчик?
— Да пассажира твоего! И-й-я ему программку закатал — будь счастлив! Подъем в самом плавном режиме с обзорными остановками и с обслуживанием радио гидом, а спуск в 16.45, как раз к отправлению твоей электрички.
— Это мне без разницы, он оплатил в оба конца, могу уехать и без него.
— Эй, погоди, опусти в приемник три никеля, робот за тобой заровняет.
— Обратно пойду, тогда и опущу, не полечу ведь, сандалиями с крылышками не располагаю.
— А мог бы…
— Всему свое время.
Дик тупо слушал диалог канатчика и, судя по всему, водителя, и своими глазами видел, как по облюбованной им тропинке между ежевичниками, с удочками и сачком легко, будто и впрямь в крылатых сандалиях, спускался к Золотинке парень в униформе.
Канатчик подставил к микрофону клетку с самозабвенно распевающей перепелкой, и, посмеиваясь, направился следом за водителем…
И по следам Дика, не дошедшего до берега заветной речки каких-нибудь ста ярдов.
Примечания к главе 1
*1. Кадуце́й (лат. caduceus), или керикион (др.-греч. κηρύκειον, κηρύκιον, ῥάβδος или σκῆπτρον) — жезл глашатаев у греков и римлян; название жезла Гермеса (Меркурия), обладавшего способностью примирять.