— А что ты сказала про цирки и представления? — с интересом переспросил Тонино. — То есть, театр ты любишь, а цирк нет?
Луиза растерянно подняла на него глаза, побледнела, потом уставилась в пол, не зная, какого ответа он ждет. Ей было страшно, как бывало нередко ее младшим ученикам, когда их вызывали к доске и каждый боялся сморозить какую-то глупость. А после краска прилила к щекам, как если бы ей вдруг стало жарко, и девушка удивленно прошептала:
— Так ведь стыдно…
— Что «стыдно»?
— Стыдно ходить туда, — уже твердо ответила она. — Мне было бы стыдно. И жителям Донска, всем, стыдно. И дико. А вам разве нет?
Он с улыбкой пожал плечами:
— В Средневековье считалось отличным развлечением пойти на казнь. Посмотреть, как людей вешают, как рубят головы. Почему бы сейчас не пойти в цирк, посмотреть на животных, которых держат в клетках… Согласен, Луиза, человечество не так далеко ушло от Средневековья. Не забудь про корриды и собачьи бои… Поэтому так сильно хотел приехать в Донск и помочь вашему театру. Поэтому помогаю городу уже столько лет. Потому что вы — не такие, как все. У вас есть совесть, есть стыд. Вы не первобытны.
Девушка доверчиво улыбнулась.
— А почему вы решили позвать сюда меня? Да еще вечером? Алла сказала, что вы звали именно меня.
— Чтобы ты убедилась, что я существую. Ты же вроде говорила, что Тонино — иллюзия, выдумка. Но вот я стою перед тобой, настоящий, из плоти и крови, — он протянул руку и коснулся ее обнаженного локтя, как если бы хотел доказать, что он материален и обладает плотностью, но Луиза против воли снова вздрогнула, — И таким же настоящим скоро будет театр.
Луиза поднялась, подошла к столу, с интересом разглядывая проект. Она колебалась, не знала, сможет ли сказать то, о чем думала сейчас, сможет ли поделиться с ним… Но решилась.
— Знаете, — тихо произнесла она, как если бы речь шла о чем-то сокровенном, — Я все думаю… Есть же фабрика… И промзона, вокруг нее. Туда нельзя ходить. Запрещено. Даже Артем там ни разу не был, а ведь он служит в полиции и он — сын мэра. Кто знает, что там?
— А что там может быть? — Тонино удивленно нахмурил брови, с интересом глядя на девушку.
— Хорошее не прячут, — ответила Луиза. — Я боюсь тех мест. Боюсь, что там — нечто злое. Очень злое. Ведь если оно ушло из Донска — оно должно появиться где-то…
— Брось, — Тонино рассмеялся. — Артем говорил сегодня, что ты большая фантазерка! И твои мысли про фабрику тоже озвучил. Не волнуйся, милая Луиза, это всего лишь фабрика! Ничего больше. Зло ушло из Донска, рано или поздно оно покинет и Землю. Тогда все будет хорошо, для всех.
— Было бы здорово, — мечтательно произнесла девушка. Он приблизился, и Луиза почувствовала, что от волнения у нее подкосились ноги и закружилась голова. Она все ждала, что он скажет, что сделает, но он только молча смотрел на нее, заставляя трепетать от незнакомого прежде томления. Тогда она смутилась и торопливо пробормотала:
— Уже поздно. Надо идти. Спасибо, что встретились со мной. И спасибо за театр!
— Доброй ночи, Луиза, — он улыбнулся. — Алла ждет снаружи, она проводит тебя, чтобы ты не заблудилась. Помни, ты можешь приходить сюда в любое время, когда захочешь. Буду рад тебя видеть.
— Спасибо, — с изумленным восхищением глядя на него, прошептала девушка. — Спасибо! Доброй ночи!
С этими словами она вышла, почти выбежала, из освещенной залы и в темноте наткнулась на Аллу, ожидавшую ее.
— Не быстро ты, — недовольно буркнула та, после чего зашагала впереди, Луиза едва поспевала за ней.
— Мы просто немного поговорили. Тонино спрашивал про защиту животных в Донске, — попыталась оправдаться девушка. — Не думала, что это интересно, это так буднично, но он спросил. И мне пришлось рассказать то, что знаю. Спасибо, что подождала меня!
Алла не ответила. Молча они шагали сквозь ночь к дому Луизы.
Глава 5. Дневник Луизы
Всю неделю я думала о Тонино. О том, как он говорил со мной, о пустом доме, освещенном нежданным ярким светом. Мне нравилось в этом мужчине буквально все: как он двигается, сидит, как говорит и что говорит, как он выглядит, как одет. Как поворачивает голову, как произносит слова! Не забываю и о том, что он сделал для Донска! Мысли о театре завораживают и наполняют душу неведомым ранее счастьем. Конечно, дорогой Дневник, ты можешь спросить, а как же Артем? Ведь я люблю, любила Артема… И я скажу, что это совсем другая любовь. Мы с Артемом знакомы с раннего детства, были приятелями, росли рядом, потом я превратилась из девочки в девушку, он стал ухаживать за мной. И все. Наши отношения изменились внешне, но по сути — остались прежними: Артем мой самый близкий друг, самый близкий человек. Бесценный человек. А Тонино, или Марк, как назвал его сам Артем… Здесь все иное. Волнующее, необыкновенное, он похож на яркую вспышку, на сияющую в небе звезду, до которой хочется дотронуться и все же — невозможно дотянуться. О чем бы я ни думала, что бы ни делала, мои мысли постоянно возвращаются к нему. Не знаю, считается ли это предательством, изменой, возможно, меня ждет божья кара, потому что лишь божьей карой могу объяснить все, что случилось после! Страшно даже думать, не то, что писать, но все-таки, если напишу, станет легче, рассказать об этом все равно никому не могу…