Прошло несколько минут. Послышались голоса и шаги. В комнату вошла Светлана в сопровождении лысого лейтенанта полиции и высокого усатого человека. Только полицейский теперь был одет в простой спортивный костюм с полосками и был похож на гопстопщика из девяностых. Рукава куртки были закатаны до локтей открывая мускулистые руки, державшие полуторалитровую бутылку из-под воды. Усатый нес сверток одежды, в котором Олег узнал свои вещи. Сердце забилось еще радостней. Светлана, немного поковырявшись в узлах веревок, освободила Олега от пут.
Молодой человек поднялся и сел на столе, свесив ноги на пол. Голова немного кружилась, и прежде чем встать, Олег посидел, приходя в себя и растирая руки. Все это время вошедшие наблюдали за ним, сохраняя молчание. Не нравились Олегу эти взгляды, но и люди ему эти не нравились, как и место, которое он мечтал покинуть максимально быстро – сразу, как только его отпустят!
Наконец, молодой человек встал и двинулся в сторону усатого, протягивая руки, намереваясь взять свою одежду. Однако, когда его пальцы почти коснулись свертка с вещами, Олег почувствовал, как его челюсть обожгло болью, на этот раз с правой стороны, и голова дернулась в сторону. Восприятие внезапно затуманилось, и изображение как бы поплыло в сторону. Но полностью сознания на этот раз юноша не потерял и, падая на бок, он видел, как в замедленной съемке стоящих рядом людей, уплывающих вверх и вправо. Затем он почувствовал второй удар. Сначала плечом об пол, и тут же его голова с треском ударилась о бетон. Но удар головой смягченный плечом получился не смертельным, Олег даже не отключился и видел помутневшим взором, как мужчины подошли к нему, склонились, потом он почувствовал, как его хватают за руки и снова поднимают и куда-то волокут.
Пленника подтянули к стене, и лысый сковал ему запястья, извлеченными из кармана жестом фокусника наручниками, с длинной цепью между браслетами. Затем руки подняли вверх и закрепили цепь на чем-то вверху, так что Юноша мог только стоять с поднятыми вверх руками или висеть.
Когда вся подготовка была закончена, хранившие до этого молчание люди разговорились и усатый произнес:
– Ну что, чудачок, домой захотел? К Мамке? Сиську пососать? Думал мы тебя пришли отпускать? Ты, видимо, Идиот! Думал мы тебе одежду принесли? Думал водичку в бутылке? Димон, покажи-ка, что у нас там, – обратился он к лысому.
Димон, развернул сверток, и вещи выпали на пол сложившись небольшой горкой: снизу ботинки и сверху все остальное. Затем он откупорил бутылку и начал поливать ее содержимым тряпки. Запахло какой-то химией. Когда пол-бутылки оказалось на одежде, лейтенант закрыл бутылку и поставил на пол, затем извлек из кармана спички и, чиркнув, бросил одну в кучку. Пламя полыхнуло с хлопком и с такой силой, что опалило волосы на руках поджигавшего. Лысый отпрянул, взмахнув руками, и выронил коробок, отлетевший к стене. К запаху горючего примешался запах паленой шерсти. Жар костра почувствовал даже Олег, несмотря на то, что он был дальше всех от огня. Олег стоял у стены и смотрел на то, как сгорают его вещи. Ткань прогорела довольно быстро и на полу остались лежать дымящиеся манжеты рукавов куртки, еще пара толстых деталей одежды и в центре темного круга продолжали коптить его кожаные ботинки.
Олег вспомнил, что кто-то говорил, что люди могут смотреть вечно на огонь, на воду и на то, как другие работают. «Наверное, стоит добавить, что еще и на то, как другие страдают!», – подумал вдруг пленник и усмехнулся про себя. «Эти то безбашенные – уж точно!».
Но на дым люди смотреть не любят, и теперь, когда огня больше не было, а только вяло коптило, все снова повернулись к прикованному к стене пленнику.
– Шикардос! – сказал усатый, довольно улыбаясь.
– Ну а теперь займемся тобой, – добавил лысый, и без паузы ударил Олега под ребра.
Боль пронзила область печени и там внутри живота что-то запульсировало и задергалось.
– Димон, Бля! Тихо! Не переусердствуй, слышь! А то он нам завтра живым нужен!
– Хорошо, Саш! – ответил лысый садист. – Я еще разочек ему свой любимый и все!
Лейтенант полуприсел и ударил кулаком в мышцу бедра. Олег почувствовал, будто его левую ногу ошпарило кипятком или туда вогнали нож. Юноша подпрыгнул, но затем нога подкосилась, и молодой человек остался стоять лишь на правой ноге. Если бы руки не были зафиксированы чем-то вверху, Олег бы упал. Левая нога не слушалась.