– Иногда наступает время, – ответил я, – когда мужчина должен стрелять по собственной дичи.
– В таком случае, – ответил он, – иногда наступает время, когда мужчина должен иметь собственную лодку.
– Когда я вернусь, принесу тебе сыра, – заверил его я. – Или овцу. Твой выбор.
Кевин вздохнул:
– Мне придется удовлетвориться сыром. Но теперь я спрашиваю у себя: зачем я сюда приплыл?
– Приятный солнечный день на воде, а ты жалуешься, – ответил я. – Тебе бы следовало самому поговорить с девушкой, если она тебе понравилась.
Мы устроились под кленом, возле тропы, которая вела к броду, и достали из сумки хлеб, мясо и сыр.
Ветер шумел в кронах деревьев. Овцы бродили по траве, как пена по воде. Я почувствовал, что начал постепенно засыпать, но меня вернул к действительности звук охотничьего рога.
– Сигнал сбора собак! – сказал Кевин.
Он лучше знал сигналы охоты, чем я.
Я приложил ладонь к уху. Сладкий зов, густой, как сливки, донесся с севера. Я поднялся на ноги, а потом запрыгнул на одну из нижних веток рябины. И увидел отряд всадников, появившийся на фоне северного горизонта.
– Да, они возвращаются, – сказал я. – Тебе лучше спрятаться, у тебя слишком яркая одежда. И подай мне сумку.
Кевин передал мне сумку и отошел в сторону. Мимо пролетел голубь, а я взобрался повыше на дерево. Оттуда я видел приближавшихся охотников, слышал лай собак – не яростный вой, а приятный обмен сплетнями внутри стаи. Отряд ехал неспешно, лошади и люди устали после утренней охоты.
Ягоды рябины краснели с наступлением осени. Довольный ветер шуршал сухой листвой. Я вытащил из кармана повестку и покрепче сжал в руках кожаную сумку, где лежали сыр и мясо.
Охотничий рожок снова заиграл сбор. Я слышал, как хлопнула дверь со стороны дома, слуги спешили навстречу охотникам.
Борзые уже уловили запах дома и с дружелюбным лаем помчались вперед, в сторону своего жилища. Подобно серо-коричневой реке они неслись у меня под ногами, а за ними следовали конюхи. Собаки, конюхи, лошади и охотники были с головы до ног покрыты грязью после трудной дороги.
Сэр Стенли ехал в середине отряда – крупный мужчина с толстой шеей и длинными седыми усами, доходившими до середины груди.
Он был в тяжелых сапогах и охотничьем костюме из кожи, в одной руке держал поводья, а в другой плетеный хлыст. Я отметил, что его мощная лошадь желтой масти сильно забрызгана грязью. Далее следовали оставшиеся конюхи, один нес прямой меч, которым их хозяин убивал оленей после того, как собаки его загоняли, а другой – ружье, из него сэр Стенли стрелял по ланям: лани не представляли для охотников особого интереса, потому что не имели рогов для защиты, в них стреляли издалека, а не атаковали в пешем строю. Шествие замыкали вьючные лошади с добычей, ее успели освежевать и подготовить для кухни и коптильни. Головы трофеев везли в отдельных корзинах: красный олень-самец, желто-коричневая самка и небольшой, но свирепый, судя по виду, медведь.
Я почувствовал, как кровь начала быстро пульсировать у меня в горле. Выбрав подходящий момент, я спрыгнул и оказался на четвереньках прямо перед всадником, но слева от него, с дальней стороны от хлыста. Большая лошадь от неожиданности встала на дыбы и заржала. Всадник сжал поводья.
– Сэр Стенли! Сэр Стенли! – вскричал я.
Помахав сумкой перед мордой лошади, я заставил ее снова встать на дыбы. Она выбросила вперед копыта. Сэр Стенли выругался, снова натянул поводья, и наконец ему удалось успокоить лошадь. От ярости его щеки стали алыми.
– Что ты себе позволяешь, размахивая этой проклятой штукой и появляясь, как черт из табакерки? – взревел он.
– Подержите это, сэр. Вы можете повредить упряжь, – сказал я.
Я протянул ему повестку, сделав вид, что должен освободить руки, чтобы срочно осмотреть поводья его лошади: при этом она снова отпрянула назад, а у сэра Стенли лопнуло терпение, и он вырвал повестку у меня из рук.
– Нет, упряжь в полном порядке, – заявил я и ослепительно улыбнулся рыцарю. – И, сэр, вы держите в руках повестку, которая приглашает вас на выездную сессию суда.
Сэр Стенли молча смотрел на меня. Собаки увидели, что я появился, точно по мановению волшебной палочки, тут же примчались обратно и окружили меня оживленной шумной толпой, словно пришли в восхищение от фокуса, который я учинил над их хозяином. Я люблю собак, а они хорошо относятся ко мне, так что я рассмеялся и принялся почесывать у них за ушами.
Сэр Стенли попытался отогнать собак хлыстом.
– Лежать! – крикнул он. – Лежать, подлые твари! Хватит вилять хвостом! Разорвите его на части! Взять его! Взять!