– У тебя за спиной! – услышал я крик Кевина.
Я повернулся, увидел приближавшийся нос лодки и забросил на дно сумку. Потом схватился за планшир, когда лодка проплывала мимо, и перекатился внутрь – в это время Кевин навалился на другой борт, чтобы лодка не перевернулась. Затем он налег на руль, и мы поплыли прочь от берега.
Между тем сэр Стенли ругался и лупил своих собак. Я поднялся на ноги, с меня потоками стекала вода. Поставив ногу на планшир, я постарался сохранять равновесие.
– Сэр Стенли, я благодарю вас за гостеприимство! – крикнул я.
В ответ последовала яростная ругань.
– Сэр, – продолжал я, – вы спросили мое имя, и я с радостью вам отвечу. Я Квиллифер, сын Квиллифера, ученик адвоката Дакета, и через два дня буду иметь удовольствие видеть вас на заседании выездной осенней сессии суда!
Я изысканно поклонился, а когда выпрямился, увидел, что сэр Стенли забрал ружье у носильщика. Я решил, что настала пора спрятаться за планширом, и потянул Кевина за собой.
Прозвучал выстрел, и в парусе появилась аккуратная дырочка. К тому моменту, когда рыцарь успел перезарядить ружье, лодка успела отплыть достаточно далеко.
Ветер шумел в парусах.
– Друг, – сказал Кевин, – могу я рассчитывать, что ты больше не станешь насмехаться над злобными вооруженными мужчинами? Во всяком случае, до тех пор, пока я не окажусь дома, в безопасности?
– Опасность нам не грозила, – заявил я.
– До тех пор, пока у тебя оставалась колбаса, а сэр Стенли промахивался, – проворчал Кевин.
Я махнул рукой:
– Он целился в парус, а не в нас. Сэр Стенли не хотел, чтобы его привлекли к суду за убийство.
– В отличие от тебя, я не слишком верю в его сдержанность.
– Я голоден, – сказал я. – Спесивец сэр Стенли лишил нас обеда.
– Спесивец?
– Новое слово, которое я придумал. От лореттанского спесивио — гордость. – Я грустно посмотрел на горизонт. – Мне следовало изобрести новое слово для голода.
– Ты можешь поймать рыбу, – предложил Кевин.
– А ты оставил там сидр! Какой позор, мастер Грамотей.
Я снял холодную мокрую одежду и улегся на скамье, чтобы погреться на солнце. От свежего ветра мое тело покрылось гусиной кожей, но в остальном я не испытывал никаких неудобств. Мне было куда холоднее, когда я свисал с конька крыши мастера Грейсона.
– Жаль, что ты не сможешь посетить сегодня хорошенькую Эллу, – сказал Кевин.
Я бросил на него удивленный взгляд:
– Это еще почему?
– Почему? – рассмеялся Кевин. – Ты хочешь устроить еще одну гонку со сворой сэра Стенли или его пулями?
– Едва ли сэр Стенли станет разгуливать с ружьем на плече возле причала – он будет спать в своей постели или пить вино и бренди зятя. Собаки отправятся отдыхать после охоты, а овцы – в загоны.
– А Элла в сыроварне позовет на помощь, чтобы получить награду, – сказал Кевин.
Я покачал головой:
– Друг, твои сомнения вызывают у меня тревогу.
– Мы потревожили все семейство. И теперь Элла постарается, чтобы никто в доме не узнал о вашем свидании, и для нее самым лучшим способом доказать собственную невинность будет выдать тебя, – заявил Кевин.
– Хорошенькая Элла? Я не могу себе такое представить.
Мы еще некоторое время спорили на эту тему, а потом у нас нашлись другие поводы для споров. К тому времени, когда мы оказались в дельте Остры, начался прилив, который очень быстро донес нас до города. Лореттанский полубаркас все еще сидел на мели, но команда изо всех сил налегала на кабестан, перлинь, ведущий к якорю, натянулся, точно тетива лука.
– А теперь, – сказал я, надевая свою до сих пор немного влажную одежду, – я прошу тебя зайти в контору мастера Дакета и подписать документ, что ты был свидетелем моего вручения повестки сэру Стенли.
– А ты сам туда не пойдешь? – удивился Кевин.
– Он посадит меня переписывать документы, и я еще, чего доброго, опоздаю на встречу с Эллой. Я обещал, что завтра с утра буду работать, и не вижу повода приходить туда раньше.
Кевин бросил на меня скептический взгляд.
– И какую причину твоего отсутствия я должен озвучить? – спросил он.
Я через голову натянул тунику:
– Расскажи, как мы спаслись с Бараньего острова. О нашем героизме, нападении собак и о том, что сэр Стенли стрелял в парус лодки. Сообщи Дакету о моих ранениях – можешь приукрасить, если пожелаешь, но заостри внимание на моем мужестве – что пришлось вызвать врача, и моя мать опасается за мою жизнь. И добавь, что я намерен прийти в контору завтра с утра.
– Ты у нас специалист по подобным историям, а не я, – мрачно ответил Кевин.
– Ты недооцениваешь собственную изобретательность, – заверил я Кевина. – Вспомни историю, которую ты рассказал учителю Митчеллу, когда мы учились в средней школе и нас поймали на прогулах.