Я разочарованно вздохнул и прислушался к объяснениям.
- ...сокращение написания букв, большую часть гласных выкидываем, на окончание слов по одному из специальных символов - и сразу раз в пять запись идет быстрей. Смотри, - она с энтузиазмом выхватила из стопки тетрадь и потрясла ею перед моим носом, - вот, мой конспект последней лекции в Малом Эрмитаже по прерафаэлитам - два часа всего на трех листах уместилось... Что?
Я молча смотрел на нее.
- Ну, чего? - она еще раз дунула вверх, сгоняя непокорную прядь.
- Прерафаэлиты, значит? - уточнил я, с трудом удерживая голос спокойным.
Она поняла. Прищурилась:
- Думаешь, если тетя здесь вот так живет, то она совсем идиотка?
- Нет... Но... - я смешался, - ты и прерафаэлиты...
Ее глаза подернуло хмарью близкого уже шквала, и я выпалил с жаром, не задумываясь:
- Слушай, извини дурака. А? Виноват, правда. Осознал, каюсь.
Выражение острой обиды в глазах напротив заколебалось, словно решая, разразиться взрывом или нет, а потом перетекло в усмешку:
- Эх, пользуешься ты моей девичьей слабостью... Ладно, за "Фигурный" торт я еще и не то могу простить.
- За этот или за следующий? - выдохнул я с облегчением. Вот ведь, зараза, давно так по ушам не огребал... И, что обиднее всего - заслуженно.
Ее взгляд посерьезнел:
- Кстати, на обедах экономил или у родителей стянул?
Я вольготно откинулся на спинку стула, сцепил пальцы за затылком и обрадовано сообщил:
- О, с тебя тоже вира.
- Вот как... - она задумчиво потеребила мочку, - для овощебаз, донорства или укладки рельсов по ночам ты еще молод. Ну, давай, быстро придумывай.
- Двойная вира, - с удовольствием огласил я, - или, даже, тройная, раз согласна была стыренное есть.
- Луковым супчиком возьмешь? - невинно вопросила она, и я поперхнулся.
- Да ну тебя... Неужели тут ничего интереснее нет? - и окинул ее собственническим взглядом.
- Так откуда у Буратино сольдо? - не дала она увести разговор вбок.
Я опять посмотрел на нее с невольным уважением - опять удивила.
- По правде сказать, - преувеличенно тяжело вздохнул, признаваясь, - Буратино горбатит, как папа Карло. Все сам, все своим трудом.
Скепсиса в ее взгляде хватило бы на десятерых прокурорских. Я встал.
- Как тебе эти джинсы?
- Ну... - она недоуменно передернула плечами, - ничего, вроде. Повернись... А зачем лейбл оторвал?
Я повернулся еще раз и поднял со значением палец:
- Не оторвал, а не пришил. Вроде, не велика разница в словах, а как по-разному звучит, да?
- ...Врешь? - неуверенно спросила она после короткого молчания.
Я сел и усмехнулся:
- Так что не волнуйся: не голодал, и кровавый след за этим подарком не тянется. Это - несколько часов моей работы.
Она посмотрела на коробку "Фигурного":
- Пять с полтиной за несколько часов? - что-то прикинула про себя и кивнула, - неплохо. А для такого молочного возраста - так очень даже впечатляюще. Мне начинать завидовать?
- Уй... Точно - идиот, - простонал я и встал, - клинический. Ну, ладно... Только, Софи, без глупостей, пожалуйста.
Она встревоженно посмотрела на меня, а пальцы ее принялись нервно теребить полу халата.
Я прошел к сумке, что лежала у двери, и стал неловко извлекать оттуда коробку. Спину мне жег настороженный взгляд.
- Вот... - повернулся я и снял крышку, - с новым, ну, и, заодно, старым новым годом. Померь, а то я на глазок взял.
Софья неверяще заглянула в коробку.
- Ты с ума сошел... - ошеломленно выдохнула и отпрянула. Глаза ее лихорадочно заблестели.
- Софи... - с укоризной протянул я.
- Нет, - она вцепилась ладонями в сидение и решительно затрясла головой. - Нет! Мне надо будет с твоей мамой поговорить. Или, лучше, с папой...
Я тихо улыбнулся, представив сцену.
- Ты - точно сумасшедший, - сформулировала она диагноз и с силой потерла правый висок, словно пытаясь прийти в себя.
- Неа, - я поставил коробку с сапожками на стол и сел, закинув ногу на ногу, - папа недавно приводил своего товарища психиатра.
- И? - она недоверчиво наклонила голову.
- Справку тот не выписал, но уверил всех в моем полном психическом благополучии. Сказал, что это моя особенность - раннее психологическое взросление.
Лицо Софьи приняло то крайне редкое выражение, что возникает у людей, когда желание постучаться головой о стенку становится невыносимым.
- И? - она обхватила себя руками, словно ее зазнобило, - что я, по твоей мысли, должна взамен?
- Да ничего ты не должна, - пожал я плечами. - Слушай, давай поговорим, наконец, как два взрослых разумных человека.
Она хмыкнула с отчетливым скепсисом.
Я доверительно наклонился к ней и сложил пальцы "домиком":
- Смотри, Софи: мы с тобой пересекались за прошлый год четыре раза, - я показал ей четыре пальца и, кривовато усмехнувшись, добавил, - всего четыре. Может так совпало, но каждый раз было и легко, и весело, - я задумчиво почесал кончик носа. - И запоминающе... Как ты меня в сугроб отправила, помнишь?
На ее губах тенью промелькнула легкая улыбка, промелькнула и исчезла, сменившись выражением непреклонной решительности в глазах.
- Поверь, - продолжил я, разводя руками, - это всего лишь несколько часов моей работы. Не так уж и много для подарка одной забавной девушке в белом халате. Пожалуйста, Софи, не лишай меня права совершать поступки.
Брови ее вздернулись, и она посмотрела на меня, как на диковинное животное.
- Сегодня я тебе помог, - продолжил я уговоры, - завтра - ты мне. Ну, или, хотя бы развеселишь при встрече.
Я попытался улыбнуться, но вышло не очень.
"Еще чуть-чуть и губы начнут дрожать от обиды", - с тоской понял я.
Похоже, что пары последних фраз она не услышала, продолжая что-то выглядывать во мне.
- Пойми, - сказала тускло, - я не могу их взять...
Я обреченно помолчал, разглядывая свои носки, не по размеру крупные и мешковатые.
Идея пришла неожиданно:
- О! - дернулся я, - а, давай, ты у меня их купишь? С рассрочкой платежа? Отдашь частями, когда сможешь. И совсем не обязательно будет с этим торопиться.
Софья с облегчением выдохнула. На ее щеки вернулся легкий румянец, и она с отчетливым интересом посмотрела на лоснящуюся в коробке кожу голенища.
Я достал сапожок и завертел в руках, негромко воркуя себе под нос:
- Финские, как раз для нашего климата, - засунул руку внутрь, - у-у-у, какая толстая меховая подкладка! Сами из натуральной кожи, носиться будут долго. А фасон новый в городе почти ни у кого еще и нет...
- Нет, ты точно псих, - заулыбалась Софья, - ошибся тот товарищ.
- Псих, так псих, - покладисто согласился я, - зато не скучный, верно?
- Эх, Буратино... - протянула она с какой-то непонятной интонацией и взялась за каблучок.
Я не отпускал.
- Э, ты что! - подергала посильней, - лисе не веришь?!
- Лисе верить - себя не уважать!
- Да отдам я, - посмотрела серьезно.
- Да знаю я, - откликнулся в тон и отпустил голенище, - меряй, да пойду.
Никогда даже не предполагал, что женщина может влезть в сапоги за восемь секунд (и это с извлечением бумаги из носка), но Софи справилась.
- Так... - с отрешенным взглядом прошлась по комнате взад-вперед. - Так. Чуть тесноваты в пальцах...
Я встревожился:
- Менять надо?
- Нет! - она аж отшатнулась, - нет. Мех утопчется, нормально будет.
Поставила сапожки на стол, окинула их влюбленным взглядом и прищурилась на меня с подозрением:
- Сколько?
- Девяносто, - ответил я.
Наверное, сфальшивил, потому что Софья посмотрела с укоризной и поджала губу. Мы поиграли в гляделки, и я победил: