Я шагнул назад, шаря взглядом по полу.
А вот и разгадка: два сломанных поперек карандаша и расплывающееся из-под авторучки пятно чернил.
С облегчением выдохнул и повернулся к Мелкой:
– Собирай портфель.
Она тут же опустилась на корточки и стала, почти не глядя, торопливо впихивать все назад.
Я вернулся к поверженным. Бледный прилипала сидел, прислонившись к стене, и всхлипывал, пытаясь восстановить дыхание. Дылда все так же стоял на четвереньках и, подвывая, растирал место удара. Я толкнул его ногой, и он свалился на бок.
– Андрей, – полетело от Мелкой предупреждающе.
– Да все нормально, – повернулся я к ней, успокаивающе показывая ладони. – Надо довести вразумление до логического завершения.
Она принялась быстро-быстро собирать рассыпавшиеся карандаши.
– Ну что, урод, – медоточиво улыбнулся я придурку, присаживаясь на корточки, – дошло или добавить?
– Д-д-дошло…
Я удивился – зубы у него действительно стучали друг об друга. Посмотрел пару секунд в глаза: вроде бы действительно дошло. Надолго ли?
– Это я нежно, – пояснил ему. – А в следующий раз будет любя. Хочешь узнать как?
Дылда страдальчески поморщился и замотал головой.
– Хорошо, – поднялся я. – Поверю на первый раз. Но ты уж меня больше не огорчай. А теперь, – добавил в голос металла, – на счет «три» быстро отсюда испарились. Раз…
Две фигуры, одна подволакивающая ногу, а вторая – полусогнувшись, шмыгнули на лестницу.
Я повернулся к Мелкой. Она с видимым огорчением рассматривала раздавленную авторучку:
– Дома теперь влетит…
– За авторучку? – удивился я.
Она грустно кивнула.
– Возьми. – Я достал свою из портфеля. – У меня дома запасная есть.
Мелкая внимательно, не беря в руки, осмотрела авторучку и с мрачным видом вынесла вердикт:
– Нельзя. – А потом с печалью пояснила: – Слишком хорошая.
Я с недоумением посмотрел сначала на свой пишущий прибор – обычная китайская с якобы позолоченным пером, потом на обломки в ее руке.
– Знаешь, – предложил я, – давай тогда так: у меня дома запасная есть попроще, как твоя. Даже цвет такой же. Я ее завтра принесу. А ты этой сегодня домашку делай, и завтра утром поменяемся. Хорошо?
Мелкая радостно согласилась.
– Я верну, – пообещала она. – Обязательно. Талоны продам, чтобы новую купить, и верну.
– Чего? – переспросил с подозрением.
– Ну, – Мелкая небрежно махнула рукой, – авторучка полтора рубля стоит, восемь талончиков на обед.
– Так-так-так. – Я почувствовал, что жизнь открывается мне неизвестной стороной. – Талончик же двадцать четыре копейки.
– Ты что? – удивилась Мелкая. – Кто ж у меня его за столько купит?
– А за сколько купят? – продолжил я рыть глубже.
– За двадцать обычно.
– А кто берет-то?
– А… Есть у нас с карманными деньгами и любители дополнительно пожрать. И всем хорошо – им дешевле получается, у меня деньги, когда очень надо.
Я внимательно изучил худющую фигурку перед собой.
– Знаешь… Вот не надо возвращать. Я все равно на шарик хочу перейти.
– Мажется, течет… Фу.
– Западные хорошие, – вырвалось у меня непроизвольно, и я поморщился. – Ну что, собралась? Пойдем.
Мы начали спускаться по лестнице.
– Чего этим дебилам от тебя надо было?
– А… – Мелкая смотрела в пол. – Куражились просто.
Я почувствовал, что опять закипаю.
– Он тебя ударил?
– Толкнул… Просто я легкая. – Девчонка чуть слышно вздохнула.
Я покатал желваки, пожалев, что ограничился одним ударом.
– Часто тебя достают?
– Бывает, – осторожно сказала она. – Как бы они к Тыблоку сейчас не побежали жаловаться.
– Они что, действительно идиоты? – искренне поразился я.
– Угу, – мрачно согласилась Мелкая. – И еще какие.
– Так. – Я остановился, глядя вдоль коридора первого этажа. Там, за углом, был кабинет директрисы. – Давай проверим.
Я был неприятно удивлен человеческой глупостью: эти двое действительно мялись, о чем-то шепчась, перед дверью Тыблока.
– Хо-хо! – Я поставил портфель на подоконник и бросил Мелкой: – Стой здесь.
Она мгновенно остановилась, но вслед мне полетело встревоженное:
– Андрей!
– Да я их даже пальцем не трону, – пообещал я, повернувшись, а затем нацепил свою самую мерзкую улыбку и стал неторопливо надвигаться на придурков.
– Я Тыблоку пожалуюсь, – не выдержав, пискнул прилипала, демонстрируя мне свое припухшее ухо.