Пятница 28 октября 1977 года, день
Московская область, Ленинградское шоссе
– Все, Саша, стой. Дальше я сам.
Черный «роллс-ройс» послушно скользнул к обочине и остановился. Сидящий на переднем сиденье сотрудник «девятки» быстро и негромко забормотал что-то в рацию. Тяжелый, предназначенный для тарана неожиданных препятствий «лидер» круто развернулся и встал поперек пустынного Ленинградского шоссе, перегораживая сразу обе полосы. Замыкающий кортеж «скорпион» прикрыл лимузин сзади. Из машин охраны, как чертики из коробочки, выскочили, занимая свои позиции, телохранители.
– Можно, – кивнул головой руководитель охраны.
– Давай, Юра, пересаживайся тоже вперед, – сказал Брежнев и грузно полез из салона.
Андропов послушно поменялся местами с подчиненным.
– Эх, – Леонид Ильич включил зажигание, – прокачу!
Глаза его горели азартом.
Юрий Владимирович мысленно поежился. Неуемная страсть Генерального к быстрой езде была постоянной головной болью «девятки». Дорываясь до руля, Брежнев порой загонял стрелку спидометра за двести и долетал от Кремля до границы с Калининской областью, в Завидово, за пятьдесят минут.
Машина пошла в плавный разгон.
– Леонид Ильич! – взмолился Андропов. – Только осторожно!
– Не учи отца детей делать, – хохотнул, довольно блестя глазами, Брежнев. – Я сорок лет за рулем, и ни одной аварии. Осторожен ты, Юра. Прямо как Михал Андреич, тоже тот еще «гонщик». А я вот с ветерком люблю. Для меня это – лучший отдых.
Андропов проглотил рвущееся с языка напоминание про Крым. Лучше промолчать. Разговор предстоит важный, пусть Генеральный в хорошее настроение придет.
Дважды! Дважды уже Брежнев чуть не погиб из-за собственного лихачества за рулем.
В первый раз в Крыму, пять лет назад, когда неожиданно сорвался покатать двух смешливых докторш на «мерседес-бенце». Под одобрительное повизгивание до чертиков довольных женщин – ну еще бы, сам Генеральный секретарь везет – развил на серпантине бешеную скорость и не вписался в один из поворотов. Лишь в самый последний момент, когда смех пассажирок уже перешел в пронзительный визг, Брежнев все-таки смог остановить машину, которая, как в дешевом боевике, повисла, раскачиваясь над тридцатиметровым обрывом. Подоспевшая охрана оттащила «мерседес» от края и извлекла из него двух взопревших теток и белого как мел Брежнева.
А год назад здесь, в Подмосковье, на этом же шоссе под Солнечногорском… Правда, тогда Генеральный виноват не был, хоть и опять сам сидел за рулем. Тогда проклятый ЗИЛ выскочил с второстепенной. Лихач из местного колхоза решил проскочить перед мчащимся под сто восемьдесят кортежем. Хорошо, что водитель «лидера» успел среагировать и бросил свою машину под выкатывающийся на перекресток грузовик, а шедший за ним Брежнев виртуозно обошел образовавшуюся кучу железа. Два сотрудника, что сидели в «лидере» справа, до сих пор по госпиталям лечатся.
Юрий Владимирович с тревогой посмотрел на стремительно летящий под капот асфальт и решился-таки:
– Как говорится, береженого бог бережет, Леонид Ильич. Достаточно один раз ошибиться, и что со страной будет? Американцам, опять же, радость какую доставим.
Подействовало. Брежнев чуть-чуть сбросил скорость, а потом рассмеялся, что-то вспомнив. На дряблой, покрытой мелкой сеткой морщин щеке прорисовалась ямочка слабым намеком на ту безотказно действовавшую на женщин улыбку, что сводила их с ума еще лет тридцать тому назад.
– А помнишь, Юр, – Брежнев самодовольно похлопал ладонью по баранке, – как я Киссинджера тогда укатал на кадиллаке? Вот он, бедняга, потом бледный вид имел. Не привык в своей Америке к таким скоростям. Хвалил меня после, да?
– Да, – уверенно подтвердил Андропов. – Так Форду и сказал: «Водитель – ас».
Брежнев опять довольно засмеялся, а Юрий Владимирович тихонько сглотнул. Очень бы не хотелось, чтобы до Генерального дошла полная фраза Киссинджера: «Политик никудышный, но водитель – ас». Нехорошо будет.
– Смешной он, этот Киссинджер, – эхом откликнулся на мысли Андропова Брежнев. – Ружье держать в руках вообще не умеет! Кабан бы увидел – от смеха умер бы, ей-богу! Еврей, одним словом. Только торговаться и может. Что-то я сомневаюсь, что он на самом деле в дивизионной разведке служил.
– Был у него такой эпизод, в Арденнах. Служил, но переводчиком, он же родом из Баварии, немецкий для него – родной. На операции не ходил, да. А так… бабник редкостный, – наябедничал Андропов, доверительно наклоняясь к уху Леонида Ильича. – И кишкоблуд.