– Наш человек, – ухмыльнулся Брежнев и довольно цыкнул, что-то припомнив: – Эх, были ведь и мы рысаками, правда, Саш?
– Уж да… – многозначительно заулыбался сидящий позади Рябенко.
Стрелка спидометра опять поползла вправо.
– Нет, не могу я медленно, – покачал Брежнев головой. – Как там эти волосатики говорят? «Живи быстро»? Вот тут они правы. Таков мой девиз.
«Это да, – мысленно согласился Андропов. – Жил Брежнев быстро. Раньше. И работал много, очень много. Тоже раньше. А сейчас он… выработался. Да, точно, не деградировал, не постарел, а именно выработался, израсходовал отпущенный ему природой ресурс».
А ведь какой был!
Даже став Генеральным, приезжал в ЦК раньше всех и работал допоздна. Все делал стремительно, бегом. Он и обедал торопливо, за восемь минут, и тут же несся работать дальше. За день через его наполненный клубами сигаретного дыма кабинет проходило по несколько десятков посетителей, и со всеми он успевал поговорить по душам, всех успевал обаять простотой и душевностью общения. А по вечерам дома продолжал работать с документами, иногда отрубаясь с ними уже в кровати. По стране мотался без конца. Порой по три-четыре недели в Москве не бывал, зато лез в такие дыры, куда первый секретарь не то что обкома – райкома не заезжал.
Темпераментный и импозантный, уважающий розыгрыши, готовый принимать шутки в свой адрес. Любящий посидеть с друзьями за столом, но практически никогда не теряющий за рюмкой контроля. А под настроение Генеральный мог и баян рвануть, и спеть в компании что-нибудь из русского народного.
Да, именно таким он запомнился Андропову, таким он его уважал и такому был предан. Тем больнее все чаще видеть появляющиеся признаки дряхлости и тела, и ума.
Ну… Ничего. Страна крепка как никогда, несколько лет на пониженных скоростях ее не убьют, потом наверстаем. Важнее то, что руководство действительно коллективное, а решения принимаются единогласно. Любой член Политбюро может спорить, не боясь последствий. И если даже один не согласен, вопрос отправляется на доработку. После вызывающего дрожь в коленях Сталина и самодура Хрущева поневоле начнешь ценить сегодняшнюю ситуацию.
«Нет-нет-нет, пусть все идет естественным путем. А если еще и таблеточки удачно поменяем…» Андропов задумался о предстоящей на следующей неделе встрече с Чазовым. Наводка от «Сенатора» оказалась на редкость плодотворной, появилась возможность серьезно прищемить хвост кремлевским медикам. Прямо по пословице «У семи нянек дитя без глазу». Назначили десять лет назад как второстепенный препарат – и все, забыли. А сколько тревожных указаний уже было! Мерилин Монро, Пресли этим летом… И это только самые известные случаи. Минимум пять лет как надо было уже заменить на препарат из другой группы. «Ну ничего… – подумал Андропов. – Взгрею, забегают, как тараканы под кипятком…»
Хоть медицина не являлась его полем, но сейчас Юрий Владимирович был уверен на все сто. Когда врачи из КГБ по его заданию прочесали западные журналы и реферат на заданную тему лег ему на стол, вопросов не осталось. Совсем. «Сенатор» оказался прав и здесь. Клиническая картина нарушений в результате длительного приема барбитуратов в пожилом возрасте была словно списана с Генерального один в один. Особенно встревожило Андропова то, что принимаемый сейчас Брежневым препарат дает не нормальный физиологический сон, а черное тупое забвение с очень нехорошим выходом из оного поутру: ощущается разбитость, затруднение мышления, нарушение речи. И омерзительнейшее настроение на весь оставшийся день.
«Не только старость это, оказывается… Как он вообще с этим живет-то все эти годы? – Юрий Владимирович покосился на увлеченно гонящего машину Брежнева. – Нет, Чазову не отвертеться от смены препарата. Я не дам».
Кортеж стремительно влетел в Клин и пронесся по узкому мосту через реку Сестру. Брежнев опять прикурил, блаженно сделал первую затяжку и обратился к своему водителю:
– Саш, а помнишь, как мы впервые увиделись? Расскажи Юре, он, наверное, и не знает.
– Да… – протянул Рябенко, справедливо сомневаясь в неведении Андропова, но потом продолжил: – В тридцать восьмом это было. Уж сорок лет почти назад, однако… Я тогда в обкомовском гараже шофером был, в Днепропетровске. И вышло мне как-то повышение – возить первого секретаря. «Бьюик» дали… Поездил, приноровился, ну и подкатываю к обкому, становлюсь и жду. И тут выходит оттуда такой форсистый парень, густобровый, спортивный, в белой сорочке с закатанными рукавами, и в машину так нагло лезет. Я ему: «Куда! А ну пошел!» А он мне: «Поехали». Я ему «Пшел вон, я первого секретаря жду, Брежнева». А он мне: «А я и есть Брежнев».