Там же, чуть позже
За полдня мы подняли еще двух "верховых".
Одного заприметили как обычно - по пробитой советской каске. Затылочной кости не было, и мох плотно заполнил череп изнутри. Когда Зорька вытряхнула бурый ком, проняло даже меня: на миг показалось, что выпали чудом сохранившиеся мозги - настолько плотно отпечатался внутричерепной рельеф.
Пришли в себя, успокоили девчонок и потом долго собирали кости - корни деревьев растащили их метра на три, и пришлось снимать весь дерн вокруг. Заодно нашли ржавую пряжку с "гот мит унс"2, половинку немецкого "смертника"3 и незнакомую бронзовую планку с перекрещенными по центру гранатой и штыком4. Самого немца не было.
- Отбились тут, похоже, фрицы, - подвел итог Паштет и засунул в планшет заполненный формуляр.
На второго мы наткнулись на склоне овражка, уже возвращаясь. Он был гигантом - бедренные кости на пару ладоней длиннее привычных размеров. Поверх истлевшего бушлата лежала темно-зеленая пряжка, с нее смотрел в небо якорь. Каски не было - "братишки" шли в бой в бескозырках.
- Вот и "черную смерть" нашли, - выдохнул я, поворачиваясь к Мэри.
Подбородок у нее опять начал мелко подрагивать, а глаза стали больными.
- На, - я торопливо сунул ей флягу и потянулся за "Зенитом".
Здесь управились быстро, а "смертника" снова не было. Вообще, нам с ними в этой поездке не везло - не нашли ни одного, даже пустого. Может, оно и к лучшему - без доступа к архивам поиск родственников нам сейчас было бы не потянуть.
А вот экспонатов для будущего музея набрали полную сумку. Помимо обычной военной мелочевки попадались и настоящие раритеты. Так, на одном из найденных немецких "смертников" между эсэсовскими рунами была четко различима надпись "Freikorps Danmark"5, но я не торопился просвещать окружающих: сами, пусть сами роют.
Была среди находок и овальная латунная пластина размером с ладонь, со шкалой и надписью "темп. цилиндра", скорее всего, от самолета - вокруг той поляны было немало дюралевых фрагментов. На следующую экспедицию я планировал провести там земляные работы.
Особенно долго ходил по рукам знак "Осоавиахим. Бойцу ОКДВА6" с застрявшей в нем пистолетной пулей. Алексеич его разве что не вылизал и вернул с видимой неохотой.
Конечно, это было интересно, это было захватывающе, но важнее всего было иное: завтра на военном кладбище в Цемене упокоятся останки восемнадцати советских бойцов. Да, безымянных - они такими и останутся. Но будет салют холостыми, будут флаги их, алого, цвета, и склонят с уважением головы потомки.
Все ради этого. Не дать надорвать нить нашей истории.
Перекрашивать флаги - паршивое дело. Пробовал, знаю...
Там же, позже
Трех мисок плотного супа мне до ужина не хватило. Мы как раз напилили бревен, под чутким Пашкиным руководством соорудили позади скамеек по нодье7 на вечер - каждый раз они выходили у нас все лучше и лучше, и тут я почувствовал неодолимую тягу к кухне. Сопротивляться ей было бессмысленно, да и идти-то - всего ничего... Я покорился.
У разделочного стола было многолюднее обычного: таких умных оказалось уже пол-отряда.
- Командир пришел! - громко объявил я, прикидывая как бы половчее пробраться к лотку с толстенными ломтями хлеба.
- Как пришел, так и ушел, - усмехнулась Кузя и крутанула нож. - Хотя стой. Натаскай-ка воды в бак.
Я огляделся: подготовка к отвальному ужину кипела во всю - Наташа, как старшая по наряду, припахала всех подошедших. Зорька с Семой чистили картошку, Аленка нарезала морковь, рыдали на пару над тазиком с луком Томка и Яся. Сама Кузя колдовала над тушенкой, собирая с нее верхний жир. У ее ног елозила Фроська. Собака с обожанием смотрела вверх, на богиню с банкой в руке; лишь изредка она почти беззвучно дрожала горлом и с подозрением косилась на меня.
- Лучок обжарю на жире, - пояснила Наташа, поймав мой недоуменный взгляд.
Я кивнул, нехотя взял покоцанное ведро и направился к стоящей чуть поодаль цистерне-водовозке. Из шланга, густо покрытого лепешками подсохшей грязи, в дно со звоном ударила струя. Я посмотрел на неожиданно хрустальный водоворот и подумал, что вот и Кузя за эти дни приоткрылась светлой стороной: еще в поезде она вдруг возложила на себя опеку над девицами, включая даже и Мэри. Командовала при этом спокойно, без напряга и исключительно по делу, поэтому ее лидерство не оспаривалось и, похоже, не особо и замечалось.
"Надо, наверное, ее как-то за это поощрить: инициатива нужная, а позиция "старшей по курятнику" - важная. Это может оказаться удачной находкой", - думал я, переливая ведро в бак, - "да и в целом вся наша первая поездка вышла, вопреки известной пословице, на редкость успешной. Никто не накосячил по-крупному, не отлынивал, не тащил тайком патроны. И погода не подвела..."